- А оно мне надо?! Да на хрена мне
такая судьба! Пусть лучше в тюрьму посадят, чем мертвецом
делают!
Задав сам себе вопрос, Владимир тут
же на него ответил. Действительно, если посудить с такой стороны,
то пусть двое ведут к прокурору, чем шестеро несут на кладбище,
прах подери. Так что придется вскрывать мешок брательника и
вооружаться. Оно, конечно, плохо, если менты, то есть полиция,
задержит, но так и объяснить им можно, почему карабин родственника
в руки взял. Вряд ли посадят, если никого не подстрелит, хотя
проблемы, несомненно, возникнут. Но так дядю вызвонит, а у него в
здешних краях вес немалый. А в самом худшем случае можно «батьке»
написать – благо есть, кому перед ним походатайствовать.
Решившись, Володя раскрыл мешок брата
и первым вытащил чехол с карабином, на котором был установлен
оптический прицел. Иван привел СКС к нормальному бою, оставалось
надеяться, что не сбилась оптика в результате неожиданного
«кораблекрушения». Вот только патронов в кармашке оказалось всего
две пачки – до обиды мало, а ведь он помнил, что братец похвалялся,
что нынче они стрелять смогут до усра…, очень много, как он образно
выразился. И всего две пачки – сорок патронов 7,62/39 мм, а ведь в
прошлый приезд каждый по три пачки отстрелял, да еще осталось.
- Ванька-Ванька, что же ты так
обманул, пожадничал, - печально произнес Владимир и вытянул из
чехла подсумок для карабина, только не армейский из кирзы, а
кожаный, охотничий, с клапаном. Из него извлек три планки обойм, и,
разорвав бумагу, принялся снаряжать их, по десятку патронов в
каждую. Вставлял быстро, снарядив сразу три обоймы, и взял в руки
СКС, с которого приходилось много стрелять как здесь, так и раньше,
еще во время службы – но намного реже, все же не армейское оружие,
давно заменено на автомат Калашникова.
Отвел затвор, вставил обойму в
направляющие, и надавил пальцем на верхний патрон, быстро опустив
весь десяток в неотъемный магазин. Дослал затвор, и почувствовал
себя куда уверенней, прислушиваясь к стрельбе. Бой шел нешуточный,
крики доносились куда более громкие, и с такой яростью, что мурашки
по коже забегали, а кое-где засвербило. Освободившуюся планку набил
оставшимся десятком патронов и сунул в подсумок. Снял с себя
ремень, прикрепил к нему подсумок и снова надел, затянул на поясе,
и проверил, чтобы было удобно при стрельбе лежа. Играть героя и
стоять за деревом глупо, карабин хорош на средних и дальних
дистанциях, ствол у него длиннее, чем у «калаша» и точность с
кучностью лучше. К тому же оптика дает неоспоримое преимущество
перед любым гладкоствольным ружьем, если начнутся «разборки»
всерьез. Хотя, если у противоборствующих сторон тоже нарезное
оружие, придется уходить тихо, по-английски.