Стрелецкий пятидесятник Тимофей
Анкундинов говорил спокойно, без всякого надрыва, принимая смерть
как данность. И так больше года войну оттягивали как могли, понимая
чем она закончится для всех православных, коих предал царь, сидящий
в Москве.
Не избранный всей русской Землей
самодержец, нет – одними боярами на Красной площади выкрикнутый
князь Василий Иванович Шуйский наречен быть царем, после того как
убили Дмитрия Иоанновича. Про последнего разные слухи ходили – то
он настоящий сын царя Иоанна Васильевича, или беглый
монах-расстрига Гришка Отрепьев, либо хрен знает, кто таков был на
самом деле. Вот только в том, что ляхи «сотворили» его никто уже не
сомневался – и войско дали, и оженили на католичке Маринке, дочери
пана Мнишека, коей молодой царевич сразу обещал отдать и Новгород с
Псковом и всеми землями, и Корелу с уездом в «прокормление». И
вроде убили его, и тело в прах обратили, пушку оным зарядив и
выстрелив в закатную сторону – «иди туда откуда пришел», обратно в
Польшу.
Однако нет – ляхи тут же его снова
привели - явился «чудом спасшийся» царь Дмитрий Иоаннович, рылом
своим совершенно непохожий на того первого, убиенного. И этому
Анкундинов, как и многие жители Корелы верили – среди них было
немало тех, кто был в Москве в то время и видели самозванца. А
потом побывали в Тушино, где правил «воскресший» царек, на себя
прежнего совершенно непохожий, и при нем поляки, казаки и предатели
бояре. И все признали самозванца, даже вдругорядь его матушка
инокиня Марфа и женушка Маринка Мнишекова – и срама со стыдом не
убоялись. Хотя кто тут бесчестить будет – если таковые и
находились, и в лже с подменой упрекали, таких живо жизни лишали. А
глядя на трупы казненных никто слова поперек уже сказать не мог
против «тушинского вора», при котором уже и Боярская Дума имелась,
и свой назначенный патриарх Филарет. А прежнего пастыря Гермогена
власть многие епископы и митрополиты не признают – и в Русской
церкви смута также идет.
В Кореле нынешнего царя все жители
изменником почитали, не иначе, и разными словами нехорошими
срамили. Ибо «самодержец», не в силах с ляхами «тушинского вора»
справится, два года тому назад призвал к себе на помощь шведского
короля. Тот отправил восьмитысячное войско с воеводой Делагарди, и
грамоту составили, что в уплату за ту помощь будет сто тысяч
полновесных ефимков, русских полтин в перерасчете, и город Корела с
уездом. Известию этому вначале жители не поверили – кто же из царей
будет земли отдавать супротивнику, с градами и волостями без
всякого боя. Отродясь такого срама не бывало!