Скорее всего, именно поэтому у меня закружилась голова!
Он молча разглядывал меня, странно потягивая носом и хмурясь.
Только небритый кадык ходил ходуном, и смешно шевелились уши.
— Где болит, удалец? — проговорил наконец он голосом, словно в
жаркий день напился ледяной воды. Отвел взгляд от моего лица, начал
щупать мои руки, прошелся по ногам.
— Нога, — хрипло прошептала я, — правая, — добавила, боясь
пошевелить пальцами пострадавшей ноги.
— Веселенькое дело, — откинул он прядь каштановых волос с лица.
— А почему ты в женских туфлях? — снял он с моей ноги туфельку.
Посмотрел он с недоверием, покрутив в руках балетку, и
подозрительно долго задержался взглядом на моей груди, взглянул на
стройные бедра. Недоверчиво хмыкнул.
— Да, я не удалец, — с вызовом произнесла я.
Кровь прилила к лицу, и в глазах появилась влага. Нога
непроизвольно дернулась, и я снова скрипнула зубами.
Немного замешкавшись, незнакомец снова прикоснулся к ноге и
осторожно снял другую туфельку. Подержал их в руках, сравнивая, или
собираясь надеть их принцессе, так мне показалось, и сунул по
карманам.
— Эй, куда… — возмутилась я громко, скрывая смущение. — Верните
обувь! Мне нужно идти.
— С такой ногой? — покачал он головой. — С такой ногой вы никуда
не пойдете, барышня, скорее, поползете.
Его руки, мягкие и теплые, коснулись моей стопы. На миг стало
больно, а потом словно и не было ничего. По телу разлилась приятная
нега. Захотелось снова закрыть глаза и насладиться новыми
ощущениями. Таких у меня еще никогда не было.
Поколдовав над моей стопой, мужчина вернул обувь на место.
Сделал непонятный знак рукой и отодвинулся.
— Можешь идти своими ножками, барышня! — кивнул он мне.
Ох, как же я сердилась на отца. И на братьев злилась тоже.
Это ж надо было такое надумать! Отправить меня на отбор невест в
столицу!
Я для них, значит, как самая трудолюбивая золушка, все эти годы
вела домашнее хозяйство вместе с нашей кухаркой Мартой: готовила,
стирала, убирала дом, а они при первом же удобном случае решили от
меня избавиться. Неблагодарные!
— Ой! Пышка тебя возьми!
Острая боль пронзила ногу. Ступать стало неловко. Кажется, я
повредила стопу. Из глаз брызнули слезы. Только скорее от обиды и
злости, а не от боли.
Надеть домашние парусиновые туфельки была плохая идея, но в них
так легко бежалось, пока дорогу было видно.