Мы пересекаемся случайно в столовой. Я минут двадцать наблюдаю за ней издалека. Она снова занята телефонным разговором. Даже не ест нормально. Неудивительно, что тает прямо на глазах. У Ксюши красивые скулы и приятная нежная улыбка. С замиранием слежу, как она задерживает во рту вилку. Постукивает зубчиками по нижней губе. Хмурится. А я тяжело вздыхаю. И на что уставился, извращенец? Лицо стыдливо покрывается красными пятнами.
Наконец она поднимается и, не прекращая говорить, подхватывает свой разнос. Деловая колбаса. Предчувствуя беду, иду следом. Она кажется даже не замечает, как стакан с недопитым компотом придвигается всё ближе и ближе к краю разноса. У самого окошка Ксюша ещё и поскальзывается, и едва не роняет всю посуду на пол. Я придерживаю её, она испуганно оборачивается.
Мне кажется, что у женщин в голове есть какой-то алгоритм оценки мужчин. Первая секунда — беглый анализ внешнего облика, отсеивает больше пятидесяти процентов претендентов. Я не прохожу этот отбор — понимаю это по тому, каким скучающим становится её взгляд. Но это ничуть не расстраивает меня. Как раз наоборот, я прихожу в полный восторг. Раз этот самый алгоритм в голове Ксюши вновь начал свою работу, значит, она наконец отпустила свою боль и готова двигаться дальше.
Заезжаю в выходные к родителям. Отец замечает моё настроение и косится подозрительно:
— Ты чего довольный такой?
— Познакомился с девушкой, — отвечаю не вдаваясь в подробности.
— Так, — мама, заинтересовавшись, присаживается за стол. — Когда ты нам её представишь?
— Мы не встречаемся, — опустив взгляд, говорю я. — Пока что.
— Ты слышала? «Пока что», — усмехается отец. Они с мамой как-то странно переглядываются.
— Ну, я всегда говорила, что он весь в тебя, — мама радостно вздыхает.
Я ловлю себя на мысли, что действительно во многом повторяю судьбу своего отца. Когда они с мамой поженились, у неё уже был Серёга. Наверное, поэтому меня не смущает тот факт, что у Ксюши есть дочка.