Объективно, дом не настолько запущен, чтобы в нем требовалась
чужая рука. Но женщина в каком-то смысле понимает старушку — в
несколько мест с ее ростом, комплекцией и отсутствием былой
гибкости просто не пробраться. Гарриет несложно. Особенно, если ей
за это заплатят.
С уборкой женщина заканчивает через три с половиной часа и
довольно осматривает дело рук своих. Старушка выглядывает со
стороны кухни.
Далее начинается представление: старушка чуть ли не с лупой
осматривает каждый участок дома, брезгливо морщится, говорит, что
она сделала бы в сто раз лучше и Гарриет с ее кривыми руками тут
все только больше изгваздала. Гарриет через каждые пять минут
посматривает на часы, но продолжает молчать. Честно говоря, она уже
готова остаться без оплаты, лишь бы вырваться наконец из дома, чья
хозяйка, видимо, промышляет энергетическим вампиризмом в
промышленных масштабах.
Наконец, они возвращаются в гостиную после инспекции, и старушка
скрещивает руки на груди:
— А ну выворачивай карманы. Ни за что не поверю, что за время
моего отсутствия не припрятала ничего! Выворачивай-выворачивай. А
не то прямо сейчас в полицейский участок пойду и такую на тебя
заяву накатаю, за всю жизнь не отделаешься!
Гарриет прикрывая глаза, скрывая скепсис во взгляде. Будто, если
б она хотела ограбить эту старушку изначально, то стала бы убирать
ей весь дом.
Но у Гарриет уже нет ни сил, ни времени для спора. Она без слов
выполняет требование. В конце концов, ей и вытаскивать-то почти
нечего. Старушка смотрит на кучку невзрачных амулетов на столике,
Старшую палочку и два десятка долларов с презрением.
— Ты что, по помойкам шабаришься? Может, еще и вши есть?
Гарриет ловко убирает свои пожитки обратно по карманам.
Старушка с видом, словно делает ей огромное одолжение, бросает
на столик перед женщиной пять долларов. Гарриет замирает. Она плохо
разбирается в ценах на услуги уборщиц, но этого явно мало за
потраченное ей время и объем выполненной работы. Это несправедливо.
Хочется возмутиться, но вредная бабка только того и ждет. Гарриет
забирает деньги и выходит из дома.
На улице темно и еще холоднее, чем утром. Гарриет передергивает
плечами — такая температура низкая даже для нее, кофта уже не
спасает.
— Иди-иди! И радуйся, что хотя бы столько получила, — доносится
ей вслед из дома.