Ужас, что сейчас испытывал Игорь, сложно передать словами. Не
каждый человек в своей жизни испытывает такое, даже глядя в глаза
смерти. Он поглотил его полностью, сожрал, переварил и выплюнул,
чтобы снова с жадностью наброситься и перемолоть остатки. Говорят,
в такие моменты перед глазами пролетает вся жизнь, но что он мог
вспомнить? Как его унижали в школе? Как избивали одноклассники? Или
то, как он по ночам сжимал тощие кулачки, желая им всем мучительной
смерти?
Мгновение — и немая сцена пришла в движение. Мама сделала шаг
навстречу, и в этот момент случилось то, о чём Игорь втайне мечтал
всю свою жизнь: страх отступил. Он не просто улёгся, постепенно
снижая обороты, нет, он просто исчез. Пелена спала, и мозг вдруг
сделался ясным, притом настолько, что парень оценил всю ситуацию за
один миг. Но вместе со страхом исчезли и другие эмоции, словно
кто-то невидимый рванул вниз рубильник.
Игорь молча развернулся и вошёл в свою спальню. Он точно и чётко
понимал, что и в каком порядке нужно делать. Парень больше не
суетился, его перестало трясти, а где-то глубоко внутри зарождалось
новое, неведомое чувство. Оно было ещё непонятным, нераскрывшимся,
словно молодой бутон, но Игорь уже желал к нему прикоснуться.
Он встал на четвереньки и, сунув руку под кровать, нащупал там
гантель. Её холод придал парню дополнительной уверенности, а свежий
бутон новых эмоций слегка приоткрылся, обещая превратиться в цветок
невероятной красоты.
Игорь шагнул к мёртвой матери и, когда расстояние сократилось да
минимально возможного, со всего размаха опустил гантель на её
голову. Послышался глухой стук, но мать по прежнему оставалась на
ногах и тянула к сыну скрюченные пальцы. Ей даже удалось схватить
его за руку, и Игорь осознал, что если не доведёт дело до конца, ни
за что не сможет разжать эту хватку. Он не почувствовал боли, но
пульсация крови в пальцах подсказала ему, насколько сильны руки
матери. А она, раскрыв пасть, уже тянулась к его предплечью.
Игорь любил всё, что было связано с гибелью человечества, и
фильмы о зомби не стали исключением. Потому он точно знал, что его
ждёт, если зубы сомкнутся на его плоти, и подыхать (а уж тем более
обращаться) не собирался. От того трусливого ботаника ничего не
осталось. Будь мама жива, она бы ужаснулась тому монстру, в
которого превратился её любимый сын.