— А ты вообще давно здесь?
— Третий год уже! — Таисья снова
ответила не без гордости. И тут вдруг резко остановилась и присела,
опустив в снег голую коленку. — Тихо!
— Чуешь кого?
— Тихо, говорю!
Я прикусил язык, вспомнив, что лес
мне, по идее, дом родной. Можно было, конечно, в случае чего
отмазаться тем, что искусственный парк — это вам не тайга. Но я
всё-таки присел позади девчонки и начал с умным видом
присматриваться к снегу вокруг деревьев.
Сразу опять стало холодно. То ли с
заходом солнца температура быстро падала, то ли это тоже
былсвоеобразный элемент праздничного «декора» для всех этих
студентиков. Чтобы как следует прочувствовали, какого быть в такую
погоду бездомным. Для вас это и вправду должен быть просто
потусторонний ужас...
И ещё мне всё не давала покоя мысль
о том, что содержимое тайника моей напарницы может на меня не
подействовать. Представлять, что произойдёт, когда наш с опричником
подлог вдруг раскроется, было ещё более неприятно, чем дрожать от
залезающего под пончо холода.
Да и мысль о том, что специально
подготовленная кровь аристо действительно может сделать из меня
волкодлака, тоже не успокаивала. Это, конечно, любопытный опыт...
Но мало ли, что я начну творить в таком состоянии... Вдруг из меня
попрёт моё истинное отношение к таким, как Таисья и её однокашники?
И вместо союзника она получит на свою шерстяную шею ещё одну
зубастую и когтистую проблему...
Поэтому в паузе я срочно продумывал
варианты, при которых у меня всё-таки получится отказаться от этого
эксперимента. В конце концов, может конкуренты за приз уже перебили
друг друга где-нибудь в других частях ликеумного кампуса? И моё
превращение в одного из Волковых просто не понадобится?
— Чё-то холодно... — Чуть слышно
прошептала Таисья, продолжая принюхиваться к слабому ветерку. — Не
нравится мне эт... Бррр!
Она заметно вздрогнула. И тут же
резко обернулась:
— Бежим!!!
Схватив меня за руку, девчонка
немедленно стартанула с места спринтерским галопом. И потянула меня
следом с такой силой, что я еле успевал подпрыгивать за ней,
хлопоча одеялом как раненая куропатка.
А встречный поток холодного воздуха
всё сильнее студил голую кожу под развевающимся пончо. Бёдра я уже
не чувствовал — словно вокруг уже был не конец октября, а самая
натуральная январская стужа. Туловище, всё ещё замотанное в тонкий
пододеяльник, тоже покрылось мурашками. Лицо защипало. И прикрыв
его рукой, свободной от хватки девчонки, я тут же почувствовал, как
немеют покрасневшие пальцы. И в ботинках тоже... Какой-то внезапный
арктический шторм налетел, что ли? А почему тогда ветер такой
слабый?