— Иди Миргло для начала выволоки,
слабак! — продолжала насмехаться мама, пока я торопливо одевал
впотьмах Лейлу.
— Не, мне она не по вкусу, — начал
бахвалиться Паурит. — Я бабу люблю повернуть, а там скорее обходить
нужно. Выходи и караван свой тащи. Или я вытащу.
— Если войдёшь в дом, я тебе ноги
сломаю, — пообещала мама так сурово, что даже я ей поверил.
Паурит заткнулся, но новый голос
насмешливо спросил:
— Вождю тоже?
Я замер, вслушиваясь. Кто это?
Ракот? Правая рука главы деревни?
— Ждите, сейчас оденусь и выйдем, —
помолчав, ответила мама и прошипела себе под нос: — Уже в открытую
называет вождём, вонючий дарс!
— Да можешь и так выходить, а то я
плохо в темноте рассмотрел! — радостно предложил Паурит.
И я поклялся, скрипя зубами от
ненависти: я запомню твоё имя!
Во всяком случае, нам не соврали,
что сбор общий. Нас подняли одними из первых. Стоя на площадке, той
самой, с пробежки через которую в дом Орикола начался мой путь
Возвышения, в центре деревни, в лучах встающего алого солнца, мы
слышали крики со всех сторон, а между домов мелькали фигуры
спешащих сельчан. Что же происходит?
— Дарсов выкормыш! Ди, я ведь
столько раз говорила тебе быть осторожнее! — вдруг сердито
прошептала мама.
Я оглянулся и действительно увидел
выходящего на площадь дядю Ди. Даже в сероватом свете последних
мгновений ночи было заметно, что он бледен, как побелка, а его
загар выглядит как небрежно намазанная сверху на лицо грязь. В чем
он был неосторожен? Неужели мама понимает, что происходит?
— Ди, что у тебя? — негромко
спросила мама, не глядя в его сторону.
— Мясо засолил, шесть тушек
квыргала, — растерянно ответил дядя Ди, весь поникший, с опущенными
плечами. — Удачно разрыл большой выводок.
— У-дач-но? — по слогам уточнила
мама и припечатала: — Жадный дурак!
— Что делать, Эри?! Что мне
делать?!
На дядю Ди было больно смотреть, он,
кажется, даже трусился мелкой дрожью.
— Молиться какому-нибудь богу, что
ты был не один такой идиот в деревне, — шёпотом съязвила мама. —
Тогда наказание будет меньше.
— Что же делать, что делать?! — Дядя
Ди был похож на какую-нибудь молодуху, сжёгшую ужин и теперь
причитающую над угольками в ожидании мужа с тумаками.
— Ди, хватит дрожать! Ты мужчина или
нет? — возмутилась мама, подняв наконец на него взгляд. — Ралио,
дай ему пощёчину, чтобы был не такой бледный, я боюсь не сдержать
руку и что-нибудь сломать твоему мужу.