— Радунхагейду, успокойся, — строго и одновременно ласково
попыталась позвать Хизер, надеясь, что Гадзидзио разговаривала с
сыном на языке его отца. — Все хорошо.
— Мама, ты? Ты же умерла... — лицо Коннора выражало и радость, и
недоверие.
Хизер сглотнула и пошла ва-банк: либо он прирежет ее, либо
команду, либо придет в чувство.
— Я рядом, Радунхагейду. Всегда рядом, — ляпнула отчаявшаяся
послушница.
Коннор нахмурился и сорвался с места. Девушка попрощалась с
жизнью: вот и она, нелепая гламурная смерть. Валяться Хизер с тупым
выражением на роже среди скелетов...
Медвежьи объятия стиснули ребра до хруста, так, что глаза
полезли из орбит.
Смерть со звоном уронила косу и потеряла челюсть.
— Я так скучал, мама...
«Я в жопе», — подумала Хизер, не в состоянии дернуться.
— Вот это номер, — в наступившей тишине донесся с «Аквилы» голос
старпома.
— Гони монету, — голос кока нельзя было спутать ни с чьим
другим. Повар обожал пари.
Дышать стало совсем тяжко. Пришлось выкручиваться, чтобы
выжить.
— Ты меня задушишь! — прохрипела Хизер.
— Прости! Но как... — Коннор слегка отстранился. Хизер сразу
посмотрела в глаза ассасину: зрачки как у наркомана. Беда.
— Не важно. Слушай меня внимательно, сын: не верь тому, что
перед глазами. Тебя отравили, поэтому ты меня видишь, — Хизер
тяжело вздохнула, подыскивая нужные слова.
— Кто? — Коннор нахмурился и явно велся на поводу. Однако
обниматься не прекратил.
— Это было испытанием предтеч. Ты его прошел, — девушка
обливалась холодным потом и старалась не трястись. — Ты должен
вернуть похищенное. От этого зависят ваши жизни.
— Верну, — клятвенно пообещал Коннор, хмурясь. — Ты уйдешь?
— Я никогда не уйду, — не менее клятвенно пообещала Хизер и,
плюнув на вероятность спалиться, приложила ладонь к широкой груди
индейца: под ладонью бухало так, что появилось опасение, не хватит
ли его инфаркт. — Я всегда рядом.
— Что там, на той стороне? — спросил Коннор, вновь сдавив
девушку в объятиях.
— Я не могу рассказать, — просипела она.
— Почему, мама?
— Потому что воздуха нет! Ты у меня медведем растешь... —
выдавила Хизер из себя, забыв про осторожность.
— Извини. Я просто так счастлив тебя видеть... — голос Коннора
дрожал от избытка чувств, столь ему несвойственных.
— Сядь, посиди со мной, — попросила девушка.
Ручищи разжались, и ассасин, словно ребенок, плюхнулся на
нагретые солнцем камни. Хизер осторожно уселась рядом, и
детеныш-переросток немедленно уронил голову ей на плечо, счастливо
жмурясь на солнце. Пришлось гладить, чтобы «глюк» держался в нужном
русле. Повисла идиотская пауза.