— Неплохо, но я ждала чего-то большего от сильнейшей волшебницы
Трилора, — мама взмахнула крыльями, стряхивая остатки пламени. — Ты
сопротивляешься, я понимаю, мне тоже было страшно, когда я ступила
на ту сторону. Но затем всё это уходит. Страхи, волнения, боль…
Боги… Через сколько же боли мне пришлось пройти, но все это в
прошлом. Пойдем со мной. Я покажу тебе это.
— Спасибо, но я обойдусь, — зло сплюнула Аида.
— Жаль, очень жаль.
Катрина сделала рывок вперед, целя острием клинка прямо в Аиду.
В последний момент успел оттолкнуть лисицу в сторону, встав у мамы
на пути. Я принял её удар на отцовский меч, и боги… Как же она была
сильна. От удара у меня онемели руки, а ноги проскользили метров
двадцать, прежде чем я сумел остановиться. И это при том, что на
мне Броня Крови.
— Ого, а ты сильнее, чем выглядишь.
Она ударила второй раз, горизонтально. Я вновь выставил блок, но
сила удара была даже больше. Меня впечатало в каменную стену,
выбивая дух. Кажется, я даже на долю секунды сознание потерял, и
тот час мама прижала меня к стене, схватив за горло.
— Я так и не поняла, кто ты такой?
— Твой сын… — кое-как ответил я, пытаясь высвободится.
— Отпусти его! — зашипела лисица, в очередной раз поднявшись на
ноги. Ей досталось ещё после первой атаки, по лицу текла кровь, и
тем не менее она собиралась драться. Между её ладоней уже
формировалось новое плетение. Магия так и искрилась.
— Ну давай, ударь, — зловеще ухмыльнулась мама. — Я убью его
раньше, чем ты закончишь.
И в качестве доказательства своих слов, уткнула острие своего
черного меча мне в грудь, туда, где находилось сердце. Броня Крови
в том месте шипела и пенилась, словно плавясь под воздействием
этого странного оружия.
Лицо Ады дрогнуло, она отступила на шаг и развеяла плетение.
— Кэт, подумай, что ты во имя Света творишь… Это же ТВОЙ
СЫН.
Лицо мамы дрогнуло.
— Ты продолжаешь это повторять, а я продолжаю тебе говорить: у
меня нет детей.
— Мам, это же я… Люциус… — теперь я попытался достучаться до
того человеческого, что должно было в ней остаться. — Вспомни…
Её хватка ослабла, но рука все ещё держала горло, а клинок
никуда не исчез, находясь в опасной близости от сердца. Приходилось
сдерживать себя, иначе попытками вырваться рисковал лишь усугубить
ситуацию.
— Даже если вы говорите правду, то какая разница. Я не хочу
помнить, те времена приносили лишь боль. Да и в любом случае все мы
однажды воссоединимся в Пустоте, так или иначе.