— Кажется, я как раз вовремя, — этот голос никто из нас не
ожидал услышать.
В десятке метров от нас появился Николас, прошлый Библитекарь. И
увы, на героя-спасителя он едва ли тянул. Видок у него был такой,
словно ещё чуть-чуть, и он сам отправится на тот свет. Стоял,
опираясь о стену, было видно, что ему тяжело сохранять вертикальное
положение.
— А вот тебя я кажется знаю… — мама нехорошо прищурилась.
— Да, давно не виделись, Катрина де Шинро. И я, как один из
немногих, кто ещё может сохранять баланс, требую, чтобы вы покинули
этот мир. Он не часть Договора.
— Договор был нарушен! — прошипела мама. – И мы забираем то, что
принадлежит нам по праву.
— А вот это уже пусть Вечность решает. Вам только дай волю, и вы
все миры поглотите. Нет уж, я этого не позволю. Убирайтесь!
— Или что? — мама отпустила меня, хотя вернее будет сказать
отшвырнула. Я пролетел по коридору кубарем и вздохнул с некоторым
облегчением. Тем временем Катрина неторопливо надвигалась на
Николаса.
Очень надеюсь, что у него есть хоть какой-то план. Он
определенно не в том состоянии, чтобы сражаться.
— Или я выдворю вас силой.
— Хотелось бы на это посмотреть, — зло оскалилась мама.
Николас в ответ странно, немного горько улыбнулся и достал из
кармана колокольчик. Такой небольшой, состоящий из деревянной ручки
шириной с ладонь и непосредственно колокола. Таким обычно зовут
слуг.
Игральные кости в моей голове затихли, словно ожидая развязки.
Замерла и моя мать, видимо понимая, что это за штука.
— Жалкая игрушка, — зашипела она. — Ты думаешь она сможет
защитить вас от того, что грядет?
— Нет, но она защитит нас сегодня.
С этими словами Николас взмахнул рукой, и звон колокольчика
пронесся по коридору. Первые пару секунд ничего не происходило.
Маму не разорвало на куски, мир не перевернулся с ног на голову от
божественной магии, просто наступила гробовая тишина, которой
вторила тишина в моей голове.
Щелк. Щелк. Щелк.
Щелк. Щелк. Щелк.
Щелк. Щелк. Щелк.
Перестук игральных костей начался едва заметно, где-то на самой
границе сознания, и становился всё громче и громче. Какая-то часть
меня ощущала, что что-то приближается, что-то сильное и вместе с
этим дикое, неостановимое, словно стихия.
В какой-то момент перестук стал таким громким, что я не смог его
выдержать. Упал на колени, схватившись руками за голову, и закричал
от нестерпимой боли. Аида испуганно посмотрела на меня, мама же
смотрела странно, сложно было понять, что творится у неё в голове,
по этим жутким черным глазам.