Этому я научилась много лет назад – определять слабые точки и
убивать, не пачкая рук. Да и как по-другому, если Всевидящий
наложил запрет на убийства? Мы были созидателями живого,
защитниками, а стали жертвами.
Какая-то тварь добралась до меня и попыталась схватить за руку.
Я перекатилась по влажной от крови земле, сбила огонь с
разорванного рукава и оглянулась. Шипики уже оплели животное,
пронзили его и потащили к остальным.
Твари жались к центру поляны, окружённой горнянкой. Они начали
скулить, а я замерла на месте, заткнув уши. Эти твари живые, в
отличие от увров, призванных неизвестным менталистом. В этой жизни
мне ещё не доводилось слышать жалобный скулёж раненых тварей.
Это не имеет значения. Не здесь и не сейчас, когда они уже
загрызли половину оставшейся в поместье гвардии… когда они вот-вот
достигнут внутреннего контура и ворвутся в поместье.
Твари стали прорываться сквозь шипики, путались в энергетических
лианах и пытались добраться до меня. Я уворачивалась, прыгала и
перекатывалась. Падала на землю и снова поднималась. Источник еле
тлел, сил осталось на донышке. Ещё пара импульсов – и я свалюсь с
магическим истощением.
Очень не хватало привычного оружия. В моём мире у меня был
особенный меч, выкованный в крови тварей из упавшей звезды. Когда
мир рушится, нужно использовать все доступные средства. Я
напитывала силой меч и пряталась за завесой из их собственной
крови. А потом убивала. Пронзала сердца и рубила головы, резала
сухожилия и вспарывала животы.
«Да не поднимет руки своей против создания Творца всякий,
оружие держащий», – повторила я про себя и фыркнула. Почему
тварям можно перегрызать нам глотки, а нам – лишь смиренно ожидать
смерти? Больше всего меня раздражало именно это – неспособность
убить, когда тебя рвут на части.
Мы научились убивать не оружием. Сначала это была наша магия,
потом всё сущее. Когда мы поняли, что проигрываем, нам пришлось
ковать оружие. Тогда мы запятнали наши души клеймом убийц.
Растоптали остатки света в наших душах, и сами стали
чудовищами.
Ну почему мне приходится это делать снова и снова? Почему каждый
раз я должна защищать своё? Как же я жалела, что нет за спиной
того, на кого можно опереться. Нет того, кто станет защитой,
опорой, надеждой.
Отец не дожил до рождения Оа́руша, сгинул вместе с половиной
армии Войту́ра. Мать осталась лежать в выжженном поле, умерев вслед
за братом. И только я продолжала жить. Мне пришлось обратиться к
Хаосу, чтобы выжить и стать сильной, чтобы спасать остатки моего
народа.