Если бы это было так, она не носила бы черные очки в пасмурную
погоду.
Взгляд Фрэнка был способен вызвать его собеседников на
откровения, а откровенничать эта дамочка не любила.
Что не мешало ей регулярно наведываться в мастерскую и изводить
его.
— Табуретку забирать будешь? — спокойно спросил Фрэнк.
— Нет! Она отвратительна!
Отвратительной в этой мастерской была вовсе не табуретка, но он
не стал об этом сообщать.
Выдав еще пару едких замечаний о косорукости Фрэнка, Камила
наконец убралась.
А он вернулся к новой кровати для Кенни и Фанни. Прежнюю эта
парочка успешно изломала — Кенни сообщил об этом, будучи совершенно
прозрачным от неловкости.
А Фанни тихонько попросила, чтобы у будущей кровати были
столбики. Ну мало ли зачем. Например, кому-то захочется кого-то
привязать к этим столбикам.
Он не хотел знать, кто кого.
Фрэнку и без того казалось, что он знает о людях слишком
много.
Единственной, на кого не действовала его утомительная
способность, была Тэсса.
И он радовался этому каждый день.
Потому что порой на нее находило… может, это были воспоминания.
Или сожаления. Или желания, которыми Тэсса не спешила делиться со
своим любовником.
Осень плохо влияла на нее и Холли.
Без солнца они оба не справлялись с приступами мрачности или
нервозности.
Тонкие натуры, в отличие от него.
Холли называл Фрэнка чурбаном, но уж лучше так, чем отчаянно
пытаться удержать баланс между приступами вдохновения и
сомнений.
Холли все время был в поиске, ему было всегда мало того, чего он
уже достиг.
А вот Фрэнку достаточно, Фрэнку в самый раз.
Он был счастлив жить в Нью-Ньюлине, работать в мастерской и
любить Тэссу. Это было гораздо больше, чем когда-либо казалось
возможным.
Но отчего же Фрэнку казалось, что в их доме на скале воцарилось
странное напряжение, будто перед бурей?
Наверное, ни один жених на свете не боялся собственной свадьбы
так, как боялся ее нью-ньюлинский отшельник Эрл Дауни. Когда твоя
кожа покрывается волдырями от прикосновений других людей, а горло
перехватывает удушье, вряд ли ты захочешь оказаться посреди
толпы.
Его невеста, спасительница и единственная женщина на земле,
которую Эрл мог обнять, предлагала не устраивать пышного
торжества.
Но он заупрямился: по крайней мере, хотелось подарить ей
настоящую свадьбу.
Мэри Лу любила бывать в обществе, часами болтала с посетителями
«Кудрявой овечки» и просто лучилась дружелюбием. Но по вечерам,
закрыв пекарню, она пересекала деревню и поднималась по узкой
тропинке на холм, туда, где в отдалении от всех стоял небольшой дом
Эрла.