- Только это.
Обе испугались той аналогии, что пришла
мне на ум. Странно, но мне совсем не хотелось быть принцессой. В данный момент
меня совершенно устраивала роль воспитанницы трактирщика.
- Никому не дано понять замыслов Великих
Богов, Марго, - Дараха медленно вернулась к прерванному занятию – продолжила
распутывать мои волосы. – Эти замыслы непостижимы до поры, до времени, однако
все они ведут к лучшему, я уверена.
Так я и осталась жить с Дарахой и Оутором.
На улицу пока не выходила, чтобы не попадаться на глаза местным. Спустя
несколько дней старуха Рахшара принесла вонючий состав в глубокой миске.
- На волосы намажь, - протянула мне. –
Станут как у Дарахи. Не навсегда, на время только, но и то к добру.
Послушно сделала, как велели. Так я из
блондинки с красными прядями превратилась в обычную девочку с волосами
землистого цвета.
Вопреки опасениям никто меня не искал. Не
приходили в поселок незнакомцы в поисках странной девочки в богатом платье. Не
приезжали стражи, не выкрикивали глашатаи объявления о поисках. Дни шли за
днями, меня никто не искал, страх, рожденный в том ночном лесу, притуплялся. Я
стала выходить из таверны.
Сильные морозы отступили. Оутор принес
теплую накидку и высокие сапоги из сыромятной кожи с деревянной подошвой. На
голову я повязывала огромный платок. Так и гуляла по поселку.
Все вокруг казалось мне странным и
незнакомым. Чуждым. И неровные улочки, заметенные снегом, и низкие дома с
крохотными оконцами. И люди, посматривающие с любопытством.
В таверне были и водопровод, и
канализация, привычные мне. В таверне, но не во всем поселке. Многие люди
ходили за водой к крытому колодцу. Женщины несли большие ведра, вешали на
изогнутую палку и опускали на плечи. Мужчины поступали также, только могли
взять сразу не два ведра, а четыре.
В поселке заметила множество детей и
животных. Почти в каждом дворе слышалось блеяние, кудахтанье или мычание. И эти
звуки не казались мне чуждыми, напротив, рождали в душе что-то светлое,
знакомое, теплое. Детвора всех возрастов носилась по узким, занесенным снегом
улочкам. И малышня, и те, кто постарше играли в снежки, лепили из снега разные
фигуры, прятались за снежными стенами.
На меня косились, самые смелые звали
играть с ними, но… я не считала себя ребенком. Большое зеркало в таверне
отражало невысокую хрупкую фигурку девочки, только вот не вязалось то, что я
вижу с тем, как себя ощущаю.