Думала я и о девочках... Зеркало я оставила на хранение Арраму и
не могла увидеть их. И от этого на душе было тревожно. Куда вез их
Гирем? Дворец Эбрахила располагался намного севернее южных окраин
султаната. Но, возможно, обоз, в котором ехали мои дочери с детьми
просто был еще слишком далеко до пункта назначения. От этих мыслей
тошнота подкатывала к горлу, и хотелось все бросить и рвануть к
ним.
Довольно большую часть моих мыслей занимал сам Агор... И его
предстоящая женитьба на Олире. Я пыталась сформулировать вопросы,
которые помогли бы понять, что именно зацепило меня в этой новости
и вызвало тревожную боль. Но ничего логичного в голову не
приходило. Мне просто было плохо от того, что он станет мужем
глупой, наивной девчонки. И будет несчастен. Ему нужна другая
женщина, а не этот ребенок.
А еще это проклятое пламя в сердце, которое по-прежнем обжигало,
стоило только представить, как Агор входит в мою келью... Если бы
мы давно знали друг друга, я бы подумала, что он мне не
безразличен. Но еще не прошло и суток с тех пор, как я увидела его.
Не может же быть, чтобы он с первой нашей встрече вызвал во мне
такие бурные чувства? Да, он довольно красив, но, во-первых, он
враг, а во-вторых... Во-вторых, с чего мне, вообще, влюбляться? У
меня есть Дишлан... Был... И я до их пор чувствовала отчаянную
тоску по нему. Стоило мне вспомнить как он обнимал меня. Нежно и
сладко. И сердце заходилось в груди, а на глазах появлялись
слезы.
Мне так не хватало его поддержки, а спину до сих пор холодило от
того, что его там нет... Раньше я могла закрыть глаза, откинуться
назад и расслабиться, абсолютно уверенная в том, что Дишлан
подхватит и не даст упасть. А сейчас я совсем одна...
Я закрыла глаза и представила, что он рядом. Медленно откинулась
на подушки, точно так же, как раньше на его грудь. И почти услышала
его тихий смешок, прямо в ухо:
- Елька... Родная... Любимая... Ты моя, королева...
Навсегда...
От неожиданности вздрогнула. Даже в моем воображении Дишлан
произнес эти слова голосом Агора...
- Как вы себя чувствуете? - Агор не исчез вместе с распавшейся
фантазией, а продолжал говорить.
Я открыла глаза и ошеломленно уставилась на монаха, который
стоял прямо надо мной, глядя глазами, в которых снова отражалось
пылающее светом окно. Маска холодности и безразличия, которую он
держал на лице по привычке, казалась настолько чуждой этому
взгляду, что я ни секунды не усомнилась в его настоящих чувствах.
Его беспокойство было настоящим. И это оказалось неожиданно
приятно. Улыбнулась... Не только я чувствую странное, не
поддающееся никакой логике влечение... Если бы у нас было больше
времени...