Угрюмая выдалась очень хмурым и неприветливым местом. Теперь-то
я понял, почему её так прозвали. Коридоры крепости захватил
полумрак, лишь немного разбавленный тусклыми факелами и свечами.
Потолки все были измазаны сажей и копотью. Убирай не убирай, а за
ночь примитивные светильники успевали так начадить, что разглядеть
старания уборщиков было невозможно. Даже в самые знойные дни в
крепостных коридорах было прохладно, посвистывали сквозняки,
стукали двери и ставни. Даже страшно представить, как холодно здесь
будет зимой.
Дни потекли одинаково. Мы с ребятами вечно пропадали в делах.
Встречались только в обеденном зале, и то не всегда. Но вот
вечерами ужинать приходили все. Зал был очень просторным и тёплым.
Посреди стоял огромный, прямоугольный стол, украшенный замысловатой
резьбой, уместиться за которым могли все желающие. У большого
камина, что безобразно чадил сажей и дымом, поставили несколько
больших лавок. Там обычно усаживались девицы и тихонько вышивали
узоры на платьях. Как ни пытались ребята приобщить юных швей к
нашей весёлой компании, ничего у них не получалось. Только Тири и
Пета не боялись торрека и его колдунов. Другие девчонки при виде
нас то краснели, то бледнели и вытащить из них даже слово считалось
настоящим подвигом. Свет зажжённого камина и потрескивающие
головешки наполняли зал тенями, погружая гостей в романтичную
средневековую атмосферу, в которой мы успели неплохо освоиться.
В такой обстановке проходили все вечера. Делать-то больше и
нечего. Несколько кувшинов вина да весёлые посиделки – вот и все
развлечения. Хотя Шева с Емелей никогда не переставали упражняться
в своём остроумии. Да и среди остальных ребят занудством никто не
страдал, так что скучно нам не бывало.
Но сегодня всё было иначе. Бернис Моурт наконец-то встал на
ноги. Большинство жителей крепости и читать не умели, так что
пытать их о географии и тем более местной политике было нечего.
Потому молодой граф стал для нас настоящей находкой.
Берниса посадили напротив меня. Разговор не сложился. Граф
упорно пытался напиться, без конца подтягивая к себе кувшин с
вином. Благородные белые волосы слиплись, аккуратная бородка
превратилась в нечёсаную метёлку, лицо немного припухло, а
печальные голубые глаза смотрели только вниз.
— Пока хватит, — рыкнул Борис, забирая у графа последний кувшин.
— Мы уже три дня пытаемся тебя расспросить, соберись, — шикнул
наёмник.