— Это тоже не секрет.
— А вас, к примеру, не угнетает тот факт, что несмотря на все
усилия наших людей, ресурсы распределяются равномерно: что между
прогрессивным Кертисом, что между откровенно отсталым Акуа. Разве
люди наших материков трудятся одинаково, разве ленивые негры
достойны жить в том же достатке, что и мы?
— Но такие претензии – это ведь уже откровенная бессмыслица, —
заговорила Мира, слегка возмущённая расистскими нотками в речи
полицейского. — Мы живём в том достатке, который сами себе
обеспечиваем. Что тут вообще обсуждать? Не хочешь работать – сиди
себе дома, живи на пособие. Шиковать, конечно, не будешь, но и от
голода не умрёшь. И у ленивых негров, как ты выразился, ситуация с
достатком точно такая же. Кто желает – тот получает.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся вдруг Саймон. — А ты молодец, только об
этом-то я и толкую. У нас двенадцать процентов населения
предпочитают сидеть дома и жить на пособие. Ещё несколько
десятилетий назад эта цифра была втрое меньше, а ещё через
несколько десятков лет она, по всем прогнозам, увеличится вдвое. Ты
хоть представляешь, что это значит? Речь идёт о сотнях миллионов
нахлебников, которые бесцельно прожигают жизнь. У нас такой
огромный соц-пакет, что людям больше не нужно ни о чём думать, не
нужно развиваться, не к чему больше стремиться. Великий Усечённый
Капитализм Андрея Загорского с возрастом мутирует и превращается в
пассивный социализм, который нас убивает. Мы деградируем, Мира,
наша Утопия хоть медленно, но верно катится к чертям.
— Кажется, я всё понял, — задумчиво протянул Алан. — Эти бунтари
хотят изменить устои, сменить законы торрека.
— Я так не думаю, — блеснув серыми глазами, продолжил Саймон. —
На самом деле они боготворят Андрея Великого едва ли не больше, чем
все наши церкви. Продром выступает не против торрека, даже не
против власти и императора. Они… эм… словом, они что-то замышляют
против людей.
— Людей? — выдохнула изумлённая Мира. — Всех людей?
— Не знаю, как насчёт всех, но многих – уж точно, — снова
хмыкнул Саймон. — «Великие умы приходят в мир во время смуты» –
знаете, кто сказал?
— Андрей Великий, — тут же подхватил Алан.
— Вот-вот, а ещё это девиз предтечей. Эти фанатики считают нас
недостойными жить в мире торрека, считают, что Андрей Великий дал
нам слишком много, что мы неспособны по достоинству оценить его
дар, — когда Саймон произносил эти слова, его глаза так разгорелись
восторгом, что Алан всё-таки не удержался от прямого вопроса: