Команда засуетилась, отвязывая от
палубы четыре огромные мачты и крепя к ним ветряные лопасти. Вскоре
их подняли с помощью системы блоков и балок, установленных на
пристани, а затем вставили в предусмотренные для них пазы на
палубе. Их закрепили медными штырями в специальных металлических
патрубках, служивших рукоятками для поворота мачт в сторону ветра.
Для такого действия Гирон ещё во время проектирования придумал
термин «Ловля ветра». Его посетила мысль о необходимости выдумать
специальные команды для рабов, чтобы упростить управление кораблём.
Он справедливо полагал, что в открытом море, команда должна
действовать максимально слаженно, а для этого одной выучки мало,
необходимо быстро выполнять команды.
Мачты опускались через палубу в трюм,
что позволяло им надежно стоять, удерживая лопасти на своих
вершинах. С гребными колесами пришлось повозиться гораздо дольше,
их сборка и установка заняла около двух часов. Гирон думал о
возможности закрепить всё на берегу, но побоялся, что при спуске на
воду удар массивного корабля о поверхность моря разрушит хитроумные
конструкции.
Наконец приготовления закончились:
все механизмы установлены на свои места, а шестерни и лебёдки
соединены. Судно готово к отплытию. За время сбора конструкций
инженер пришёл в себя и активно контролировал процесс, принимая
участие на всех его этапах. Сейчас он забыл о той опасности, что
грозила дерзким людям, пытавшимся вторгнуться в чужую для них
стихию. Лично проверив все механизмы и крепления, Гирон занял свое
место у рулевого колеса. Его помощник стоял рядом и терпеливо ждал,
не осмеливаясь отдать самую главную команду. Наконец инженер понял,
что от него хотят и коротко приказал:
– Отплываем!
Пейзан громко повторил приказ, чтобы
её услышал каждый человек на палубе. Мачтовые – так назвал Гирон
рабов, которые управляли мачтами, сняли блокировки с шестеренок и
развернули мачты лопастями навстречу порывам ветра. Ветер тут же
набросился на них голодным зверем, яростно раскручивая. Заскрипели
деревянные механизмы, передавая энергию воздуха на большие гребные
колёса. Они с натугой сдвинулись, но вскоре, усиленно замолотили по
воде. Судно дёрнулось и медленно двинулось вперёд, постепенно
набирая скорость. Корабль был результатом работы разума Гирона. Он
знал здесь каждый изгиб, он лично подгонял все шестерёнки в
механизмах, он проверял их исправность на суше, и знал, что всё
работает. Но несмотря на это испытал трепет от того, что корабль
плыл. Судно продолжало идти прямо, и слёзы радости навернулись на
глаза изобретателя. Он жалел, что свидетелями грандиозного события
стали лишь рабы на палубе и кучка выскородных на берегу. Заметив,
что Гирон плачет, его помощник начал беспокоиться.