Смысл выражения «бесноватый фюрер» теперь полностью мне
раскрылся.
— Что ты творишь, Генрих? — продолжал рвать и метать Гитлер, —
Чем ты занимаешься? Я едва могу поверить в те дикие вещи, которые
мне докладывают. Магия! Оккультизм! Черные ритуалы! В своем ли ты
уме, мой дорогой Генрих? А что будет, когда о твоих развлечениях
узнают наши враги? А когда узнают наши друзья? Наш
национал-социализм есть по сути учение глубоко христианское и
рациональное, научное, я не потерплю твоих глупых чудачеств!
Гитлер замолчал и принялся картинно буравить меня взглядом. Он
явно ждал ответа. И что бы ему ответил на это настоящий Гиммлер? Я
понятия не имел. Или тут надо просто стыдливо потупить глазки? Тоже
не знаю. Я же сантехник, я привык работать с металлом, резиной и
фаянсом, а не с людьми.
Гитлер тем временем перевел дыхание и снова завелся:
— Русские расколошматили твое хваленое ᛋᛋ под
Сталинградом, как мальчишка колошматит футбольный мяч! Манштейну
пришлось убирать за тобой дерьмо, мой возлюбленный Генрих. Русские
рвутся к Украине! Как так вышло? Я скажу как так вышло: пока
русские иудобольшевики учили военное дело, твое ᛋᛋ
— учило руны! И прочую оккультную ерунду. И вот теперь мне
сообщают, что ты снова взялся за старое, Генрих, что ты бегаешь
голым по замку...
— Вовсе не голым, мой фюрер, — перебил я, — На мне был
балахон.
Я ухватился за эту мысль, наконец-то Гитлер предъявил мне хоть
что-то, на что я мог ответить. Но фюрер только рукой махнул:
— Голым или в наряде колдуна — не имеет значения. Имеет значение
тот позор, который ты навлекаешь на себя и наше дорогое
ᛋᛋ — этих благородных стражей германской нации.
Чем ты занимаешься в своем Вевельсбурге, Генрих? Что за вертеп ты
там устроил? Мне докладывают страшные вещи. Такие, которые режут
мне слух и заставляют мое сердце рыдать! Мне докладывают о темной
магии, о человеческих жертвоприношениях, о языческих обрядах, о
прочей дребедени. Ты окружил себя антропософами, магами,
астрологами и прочими шарлатанами. Невольно задумываешься — а не
сошел ли мой дорогой и верный Генрих с ума?
Я попытался молодцевато щелкнуть каблуками, но не вышло, видимо,
это движение требовало тренировки, а Гиммлер редко щелкал
каблуками, так что его тело не помнило, как это делается.
— Я в своем уме, мой фюрер, — сообщил я, — Можете позвать
психиатра для освидетельствования, если сомневаетесь.