С другой стороны: я теперь уже сильно сомневался в том, что
убить Гитлера и красиво умереть вслед за ним — хорошая идея.
Что будет после смерти Гитлера? Вероятно, Борман просто займет
его место и продолжит войну. А вдруг Борман в этой войне еще и
победит? Он явно умнее Гитлера. А я совсем не хочу быть попаданцем,
который создал вариант реальности, где Рейх победил во Второй
Мировой.
Но что-то в любом случае делать нужно, это факт. Так что я
принял решение убить и Гитлера, и Бормана, и всех остальных
нацистских бонз, которые скоро непременно будут здесь, чтобы
поинтересоваться здоровьем фюрера.
Я еще оглядел творящиеся вокруг безобразие из окна моего
мерседеса, потом поморщился:
— Мало охраны. Давай-ка сюда наши самые верные подразделения.
Все. И быстрее.
Я очень надеялся, что адъютант поймет меня правильно, ибо сам я
понятия не имел, какие подразделения у Гиммлера самые верные. Но на
случай, если придется брать клинику штурмом, преданные вооруженные
люди не помешают.
К моему сожалению, адъютант просто напросто растерялся. Видимо,
Гиммлер обычно отдавал ему прямые и понятные приказы, а не позволял
додумывать за шефа. Так что с инициативностью у адъютантов Гиммлера
дела обстояли откровенно паршиво.
— Рейхсфюрер, мне распорядиться увеличить количество
шутц-полицаев?
А почему бы и нет, в самом деле? В памяти Гиммлера что-то
шевельнулось. Шутц-полицаи — это же обычные полицейские. Те самые,
которые сейчас гоняют народ от больницы. Воевать они, естественно,
не умеют, бронетехники у них нет, но зато на верность Гитлеру их
никто не дрессировал. И многим из них наверняка ни война, ни фюрер
вообще даром не сдались. И командовать ими, судя по словам
адъютанта, я могу. Я, что ли, распоряжаюсь всеми полицейскими
силами Рейха, а не только ᛋᛋ?
— Давай шутц-полицаев, — приказал я, — Всех из ближайших
районов, и быстрее. Через полчаса все должны быть здесь, у
больницы. Фюрер в опасности! И начальника берлинской полиции — тоже
сюда. Его сразу ко мне.
— Яволь, рейхсфюрер.
Телохранителей из моего второго мерседеса я на всякий случай
решил оставить дежурить снаружи, а сам вошел в больницу с
единственным оставшимся у меня адъютантом.
***
Крыло больницы, куда поместили фюрера, теперь напоминало уже не
клинику, а казарму.
Коридоры внутри были заполнены эсесовцами, я теперь уже научился
безошибочно узнавать личную охрану Гитлера — форма у них обычного
для