Неверие, а затем и
ужас мамы, осуждение слуг, презрение кузины Айлы, задумчивый взгляд
тетки Намии... Эрика потеряла сознание.
Солнечное утро
принесло покой. Горький, как полынь, тягучий, как сладкая тянучка.
Время будто застыло, эмоции исчезли.
Без удивления,
ненависти или отвращения проснувшаяся в своей комнате Эрика
смотрела на Динаэрия.
— Очнулась, слава
всем богам, — прошептал он и прижался быстрым, сухим поцелуем к ее
руке. — Ты меня напугала — не приходила в сознание два
дня.
Эрика пропустила
мимо ушей его заявление.
— Что будет с
моими родными? — спросила она, прямо глядя в змеиные глаза
мужчины.
— Отца отправят на
каторгу — тут без вариантов. К женщинам твоего рода нет претензий,
король не воюет с невинными. Наоборот, он дарит вам свое
покровительство.
Эрика печально
улыбнулась.
— То есть наши
судьбы, состояния в руках монарха? Теперь король и мне, и Айле
выберет мужей. Даже вдовствующую тетю заставит выйти замуж в
интересах короны. Удобно... для его величества.
Динаэрий
помрачнел.
— Далеко не всем
поданным его величества интересны родственница мятежника, пускай и
с приданым.
— Тебе же
интересна, раз все еще здесь. Я ведь была твоим заданием, да?
Ниточкой, которая приведет к заговорщикам?
Не сводя с нее
горящих глаз с расширенными зрачками, он кивнул.
— Да, я не просто
так подошел к тебе в библиотеке. Однако, ты нужна мне сама по себе,
без титула и состояния. Я готов забрать тебя, как
есть...
Он рывком сорвал с
Эрики одеяло.
— В одной ночной
рубашке!
Вид девичьей
фигурки в одеянии из тончайшей ткани, как удар под дых. Динаэрий
замер на мгновение, пожирая ее взглядом. С трудом сделав очередной
вдох, впился поцелуем в изгиб шеи Эрики.
Равнодушие вмиг
слетело с девушки.
— Дин,
нет!
Она ударила его по
плечу один раз, второй, пока руки ее не перехватили стальные
пальцы.
— Дин!
Эрика испугалась
по-настоящему.
— Дин,
прекрати!
Он ее не слышал,
алчно целуя шею, плечи. Как умирающий от жажды путник, нашедший
ручей, так и он не мог оторваться от нее.
—
Дин...
Он не слышал
ее.
В дверь
постучали.
Некромант замер. С
удивлением взглянул на алые пятна на белой коже, на блестящие от
слез глаза.
Набросив на Эрику
одеяло повыше, под самый подбородок, резко бросил:
—
Войдите!
В комнату
торопливо вошла тетя Намия. В руках ее заставленный тарелками
поднос.