– Для меня это невозможно, сразу говорю, – махнул рукой Алан
Дигби, симпатичный черноволосый юноша. – Что я последнее зубрил?..
Таблицу умножения в приютской школе, да и то без особого успеха.
Сколько будет шестью восемь?
Барбара рассмеялась.
Робби огорченно вздохнул. Его друг Алан был из той породы
студентов, что, будучи неспособными к усердной систематической
работе, все же каким-то образом ухитряются получать вполне
приличные отметки за счет живого быстрого ума и общей начитанности;
но рано или поздно это обстоятельство может сыграть с ними злую
шутку. Робби поначалу завидовал способности Алана просмотреть по
верхам страницу из учебника перед семинаром, а потом дать
пространный ответ на вопрос преподавателя. Лишь намного позже он
оценил по достоинству собственное умение по нескольку часов, не
отвлекаясь, усердно учиться, хотя отвечать вслух все равно не
любил, запинался. Папа Робби, лорд Эдлингтон, выдающийся правовед и
член парламента, обладал репутацией ходячей энциклопедии по
магическому праву, и надеялся, что сын пойдет по его стопам.
Они вышли на улицу; там валил густой снег.
– Как бы не занесло дороги, – с тревогой сказал Алан. – А то мы
окажемся отрезаны от города, и не сможем после экзамена поехать в
твое, Робби, поместье. Ты бывала когда-нибудь в старинном замке,
Барбара?
– Не бывала, – холодно ответила та. – И совсем не уверена, что
мне там понравится.
* * *
Девятнадцатого снежца, накануне экзамена, Робби проснулся в
прескверном настроении. Так бывает - открываешь глаза и сразу
вспоминаешь, что произошла какая-то неприятность, только вот не
можешь вспомнить, какая. Ах да! Проклятый экзамен! И уже завтра! А
у них ничего не готово…
За прошедшую неделю Робби исписал восемь перьев, извел целую
гору бумаги, дважды покупал капли для глаз, дал три взятки
университетскому зельевару и выпил бочку бодрящего зелья. В голове
его, как пчелы в потревоженном улье, роились: законотворческий
процесс, запрещенные артефакты, перечень утвержденных признаков,
магия разума, проникновение в ум без санкции, акт 1507 года,
ограничение мощности огненных шаров, Лутонский конгресс, сожжение
реформаторов, черный перечень заклятий и так далее. Вся эта
причудливая мешанина крутилась, как вихрь, и совершенно не желала
складываться в осмысленную конструкцию.