– Почта! – заорал Робби. – Прибыла почта! Значит, дороги
расчищены!
Почему-то на миг ему показалось, что теперь все беды закончились
и скоро все будет хорошо, кража билетов обернется каким-то
недоразумением, и они все успешно сдадут экзамен. Почтальон,
похожий на Зимнего Старца в своей красной форме, широко улыбаясь,
вылез из саней с толстой пачкой писем и посылкой, которая, как
оказалось, была адресована Алану и тут же вручена.
Обрадованный Алан убежал в комнату и не заметил то, что увидел
Робби, обернувшись: на веранде с трубкой в зубах стоял Торфальдсон.
У Робби загорелись уши; он стал припоминать, не говорили ли они
чего-нибудь неподходящего, но, так ничего и не припомнив, шмыгнул
вслед за Аланом в корпус.
* * *
Синтия перехватила Робби в коридоре по пути на ужин и жарко
зашептала в ухо:
– Филип говорит, их исключат! Всех троих! Барбара сидит под
одеялом и не разговаривает со мной. Мартин трясется, как заяц… Это
ужасно, Робби!.. Нужно что-то делать! Может быть, напишем
петицию?
– Какую?
– Ну, что мы ручаемся за ребят, просим простить на первый раз. А
всех троих выгонять несправедливо, ведь не втроем же они это
сделали!
– Мне кажется, Торфальдсон и слушать не станет. Даже если ректор
согласится, Торфальдсон просто завалит этих троих на экзамене,
будет задавать и задавать вопросы, пока они не посыпятся, – мрачно
сказал Робби. – А Барбара сильно расстроилась?
– Ты же знаешь, какая она гордая. Но гораздо больше меня
беспокоит Мартин...
Оставив Мартина без внимания, Робби ловко проскользнул мимо
надзирательницы женского корпуса и прокрался к комнате Барбары; но
она отказалась с ним разговаривать даже через дверь, а потом
пригрозила, что будет кричать. Пришлось убраться несолоно
хлебавши.
Вместо того чтобы отправиться к себе, он взял пальто, пересек
университетский дворик, зашел в корпус, поднялся по лестнице и
несмело постучал в дверь кабинета профессора Торфальдсона.
Тот, видимо, уже собирался уходить, но спросил, что угодно
Робби.
– Понимаете, профессор, это ужасное происшествие… в высшей
степени ужасное…
– В самом деле, – холодно подтвердил тот, буравя бедного Рыжика
глазами.
– Я очень обеспокоен за ребят… понимаете? Весьма несправедливо,
что исключат невиновных только потому, что они не пошли на собрание
и не могут доказать, что невиновны.