Операторы – контрактники в звании от рядового до сержанта, под
командованием младшего лейтенанта – явно испугались. Я бы тоже
испугался. Тишина, покой поздней ночи, уже светает и вдруг
появляется толпа грязных бешеных курсантов. Может, они с ума сошли
от напряжения?
В общем дежурная смена дружно подняла руки, успев предварительно
нажать сигнал тревоги.
Как мне потом рассказывали старослужащие, такого переполоха на
территории городка не было за все время существования и курсов, и
училища. Сигнал тревоги, настоящий, а не учебный, поступил из ЦУПа
и был обязательным для срочного реагирования. Наземные боевые части
бросились занимать оборону, тыловики потели от страха,
забаррикадировавшись на кухне и в складах, зенитная оборона
лихорадочно искала вероятного противники, шесть тарелок Су
поднялись в воздух.
Пока Коромысло вывел нас на плац и присоединил к уже стоящим
«погибшим» во время марша, к штабу подъехало сразу два генерала –
наш Свекольников и начальник училища Артамонов. Надо сказать, с
ситуацией они разобрались быстро. Выяснив у операторов произошедшее
и отменив тревогу, они ускоренно направились к плацу.
Первый раз видел нашего мичмана побледневшим. Приближающие
генералы, судя по решительному виду, готовые приступить к военным
действиям со своими, поскольку врага не оказалось, заставили его
съежиться. Но когда они подошли, Возгальцев встретил их бравым
рапортом.
- Мичман, мать, - недовольно сказал Артамонов, - на будущее,
развлекайся поскромнее. Весь гарнизон на ушах. Думал, что мы в
Москву докладывать будем?
- Проводились учения, товарищ генерал, - не в тему доложил
Коромысло, но генерала это устроило.
- Учения, говоришь, - задумчиво произнес начальник училища. –
Михаил Всеволодович, - обратился он к Свекольникову, - не помнишь,
когда у нас общегарнизонные учения проходили?
- Давненько уже, - зевнул Свекольников, - кстати, очередные
должны пройти в ближайшие дни.
- Ладно. А теперь надо бы разобраться, кто у нас их автор.
Выдать, так сказать, подъемные. Курсанты же не сами побежали.
Кто-то их направил. Мичман, покажешь нам этих счастливцев?
Я мысленно сжался. Шутка была хорошая, но теперь из меня будут
делать фарш. К моему удивлению, Коромысло, который прекрасно видел
меня, вдруг сказал:
- Темно было, товарищ генерал, не разглядел.