— Я передам руководству, — пообещала Олеся.
С завязанными глазами их с оператором вернули на МКАД к служебной машине.
— Куда дальше? — спросил водитель телекомпании.
— В Тулу. В органы опеки. Введем их в курс дела и попросим о помощи, — сказала Олеся.
— Может завтра? — спросил оператор, — Сейчас уже полдень, пока доедем…
— Именно, еще только полдень, — жестко ответила Олеся: — Поехали.
Щуплый пожилой сотрудник опеки «на камеру» говорить отказался. А без камеры злобно плюнул в журналистку, уже понимавшую, что тот все знает. И на вопрос «Как вы это допустили?» проорал:
— Вали отсюда, шелупонь столичная. Ходят тут всякие. Я сам решаю, что мне допускать, а чего нет.
У профессионала Олеси Штейн с первых дней работы на шоу вошло в привычку цеплять под одежду «скрытку»[31], пишущую материал без разбора. К ее удовольствию этот диалог оказался записан.
Олеся позвонила редактору и получила задание ехать в СИЗО.
— Мля… — выругался оператор.
— Мля… — поддержал его водитель.
К страшному зданию, обнесенному забором с колючей проволокой, сотрудники телекомпании подъехали к пяти вечера.
— Начальника нет, — сказали из-под полузакрытого окошка проходной.
— А будет? — Олеся протянула удостоверение журналиста. — Мы ведь все равно не уедем и станем снимать тут все подряд, пока с нами не поговорят.
Окошко захлопнулось. Чуть позже снова приоткрылось.
— Ждите.
— Долго?
— Не сомневайтесь. Будет долго. Сидите в машине. К вам подойдут.
Прошел час. Интересный час. Из СИЗО выходили на улицу жуткие люди с голыми торсами, покрытыми татуировками, жутко зыркали в сторону машины, курили, сплевывали и уходили. На их место приходили другие, менее жуткие, запеленутые, как капуста, в одежду, и остервенело мели улицу между СИЗО и автомобилем.
— Показательные выступления, — сказал водитель. — Как в ментовских сериалах, ей богу…
— И что это значит? — спросил оператор.
— Ну, типа… А хрен его знает… Типа, берегитесь что ли, не туда заехали… — прокомментировала происходящее Олеся.
— Так че мы тут сидим? Звони мужу и айда по домам, — попросил оператор.
— Так! Выходим из машины, распаковываем оборудование и снимаем этот спектакль.
— Олесь, ты чего? — заскулил оператор.
— Выполнять, — жестко приказала Олеся Штейн. — Иначе позвоню мужу и ты больше в профессии «не жилец».