Пятеро бойцов КОИ, которые объявились буквально десяток секунд
спустя, потом, замеряя, едва охватили.
Вытираю проступивший пот обшлагом мундира. Хотя в кармане и
завалялся платок. Но дрожащей от пережитого рукой я вряд ли был
способен его выудить.
Бойцы, убедившись в невредимости охраняемого, расслабились.
Кивнул ребятам, мол "Жив!", тронул поводья.
Наконец немного подуспокоился, а тут и голова скакуна высунулась
на край поляны.
Спрыгивая с буланого и привязывая к кусту, я напряжённо думал,
совесть меня умчала, то, что всё-таки в одном теле с Резановым мы
1806, 1807, 1808: третий год, и в моих интересах промолчать, типа
"ничего нечестного я не делаю, просто не сказал". Но уговаривал я
себя зря, видимо въевшиеся в каждую клетку этого тела принципы
Резанова разъедали помаленьку и мою сущность, и сейчас совесть
стучалась в мой разум, требовала раскрыть свои карты перед хозяином
тело.
И как мог я пока отмахивался, мол "сейчас, не на лошади же! Вот
сейчас слезу, и тогда..." А когда подошвы утвердились на земле:
"Ну, подождём, когда к дереву подойду. А то тропка, мало ли,
собьюсь".
Так я убалтывал себя, пока ноги нетерпеливо несли до дерева.
А небо меж тем посмурнело, вокруг заклубился туман как на
побережье.
Резанов, почуявший неладное, забеспокоился: "Савелий, что-то
случилось?" - "Да так, Вашбродь, ничего особенного", - кривлю
душой. - "Ну уж какое-то у тебя состояние... Какой-то ты
неуверенный. Обычно ты напористый, целеустремленный, а сейчас
вялый. Не заболел часом? Хотя, что я говорю "заболел" - я
почувствовал бы. Что стряслось, Сергей Юрьевич?" - участливо
поинтересовался Резанов.
Его забота о моей недостойной персоне ещё сильнее раскоряболо
мою совесть. Но тут замечаю сгущающиеся на небе облака и на
какое-то время Радость от того, что мои расчёты начинают
оправдываться, пригасила душевные терзания.
Небо заволокло тучами, и наверху, за ними заворчало, словно
великан принялся ворочать гигантские валуны.
Однако откладывать объяснение дальше уже нельзя.
И я наконец решаюсь: "Видишь Вашбродь, тучи сгущаются, как в
прошлое посещение? Ты прав. Мне давно было Пора тебе сказать..." -
"Что такое? - переполошился Резанов, - Что стряслось? Что
случилось?" - "Да ничего особенного, - дёргаю щекой, - Сам не до
конца уверен. Помнишь, индейцы называли меня, то бишь нас с тобою,
"сын Грома"? Должен был бы я тебе сказать раньше... Но побаивался.
Опасался последствий..." - "Каких последствий, Сергей Юрьевич? Ты
что?" - "Да всякие-разные могут быть последствия, не хотел тебя
пугать, расстраивать. Но и молчать больше я не имею права. Да и не
могу..."