Трясина - страница 9

— Давай-ка откатим, — Ломакин поставил бензо­пилу на землю и ухватился за торчащий вверх толс­тый, коротко обрубленный сук елового бревна.

Андрей забежал с другого конца и помог оттащить бревно в сторону. Борис Иванович завел бензопилу, которая сыто и бодро зафыркала.

— Включается вот так! — указал Ломакин. — Те­перь смотри сюда внимательно.

Он опустил на бревно вращающуюся цепь. Она быстро сорвала кору и, выбрасывая опилки желтова­той пахучей струей, стала легко погружаться в дерево. Мотор сразу же запел тоньше. Когда чурбачок от­валился, Ломакин уступил Андрею ручки.

— Давай-ка ты теперь!

Анохин прицелился, стараясь отделить чурбак такой же длины, что и у Ломакина.

— Не бойся, не бойся! Давай!..

Цепь неуверенно царапнула дерево, вгрызлась в ствол, и пила вдруг попятилась на Андрея, словно ей стало жалко бревна. Анохин надавил вперед. Мотор недовольно и натужно закашлял синим ды­мом.

— Не дави, не дави! Свободней держи, — подсказал Ломакин.

Он стоял рядом и следил за каждым движе­нием пилы в руках Андрея, следил и подсказывал, изредка помогая рукой.

4

Пилили они долго. Гору чурбаков набросали возле сарая. За домом ветру развернуться было негде, и Ан­дрей вскоре скинул телогрейку. Жарко! Пила рычала все уверенней, но руки с непривычки устали быстро. Почувствовав это, Борис Иванович выключил мотор и сказал:

— Шабаш! Представление имеешь, а тонкостям на месте научишься!

Он сел на бревно и, заметив, что Андрей намерева­ется сесть рядом раздетый, произнес:

— Телогрейку накинь! Вспотел, простудишься...

Андрей послушно надел телогрейку, устроился на бревне и привалился спиной к стене, разглядывая рез­ные наличники на соседнем доме. Узор их был проще, грубее, чем на окнах Ломакина. «Разные люди дела­ли! — подумал он. — Долго возиться надо!»

— И наличники тоже в бригаде делали? — спросил Анохин.

— Нет... Домов много нужно было строить. Не до жиру... Каждый сам себе вырезал. Кто как мог!.. У нас в деревне большие мастера по этому делу были. Узоры на каждой избе — загляденье!

— А у нас наличники почти не делали. Так, кое у кого, — с сожалением сказал Андрей, вспоминая дере­венские избы. — Вообще у нас деревня бедновата. Кол­хоз — миллионер наизнанку, по убыткам...

— Пьют, наверное, мужики больше, чем работают.

— Пьют, сильно пьют! — подтвердил Анохин. — Но пьют-то, думаю, из-за неуверенности, неустойчиво­сти жизни. Тот не запьет, у кого и сейчас хорошо и на горизонте туч не видать...