- Нет, не хочу орехи и сыр. Мне вообще ничего не надо. Лучше я просто пойду. Вы и сами справитесь с конвертом, он не тяжелый!
Злобная шпала прищуривается и выдает голосом ниже, шипя мне в лицо:
- Не выпендривайся, Нелли! Я знаю твою койку и твоего дружка булочника. Хочешь, чтоб завтра из его пекарни пылал красивый костер, а он сам умывался кровавыми соплями?
Содрогаюсь от угрозы, как от удара под дых. Старшие ребята из нашего приюта обычно не задирают младших. То, что я так не вовремя оказалась на их пути и стала нужной им для незаконного дела - чистая случайность. А их угрозы не что иное, как бахвальство. Кишка тонка у малолетних пацанов устроить поджог "Кренделя".
По их непреклонным выражениям на обозленных лицах, я понимаю, что меня не отпустят, пока я не выполню просьбу.
- Хорошо, давай сюда этот конверт, - протягиваю раскрытую ладошку.
Длинный сгибается пополам и заслоняет меня от случайных прохожих. Ловко задирает мне футболку, оголяя живот. Я не успеваю отойти, как он прячет увесистый конверт мне в спортивные шортики под резинку.
Сверху натягивает футболку, что б скрыть очертание ношы под складками ткани.
С довольной ухмылочкой, он поддевает мой нос пальцами и щелкает по щеке.
- Умница. Видишь, ничего страшного не произошло. Пять минут прогуляешься с нами, зато вечером с подружками будете шиковать. Сыром закусывать мед, и с чаем лопать мармеладки.
Я отшатываюсь и раздраженно хлопаю его по пальцам, которые воняют сигаретами и грязью.
- Давай, топай маленькими ножками за нами, мелочь.
Сжимаю кулачки и оборачиваюсь в сторону переулка. Прямо перед нами на мостовой останавливается длинная блестящая машина - монстр. Высокий и широкий кузов закрывает собой весь уличный пейзаж и выглядит грозно среди простых легковушек. Начищенный до ослепительного блеска черный металл отражает мою искаженную фигурку.
- Ну, пошли, чего замерла!- бормочет предводитель шайки беспризорников.
А я словно окаменела. Смотрю, как в замедленной съемке американский экшн.
Двери чудо-автомобиля из фантастического будущего распахиваются. Из него начинают выходить мужчины. Они взрослые и крепкие, мусульманской наружности. Громко разговаривают между собой, вызывающе нагло смеются, не смущаясь прохожих.
Из всех их слов я различаю несколько имен, чаще всего мелькает "Ризван".