Найто еще немного поговорил с
нами, после чего велел развязать руки Кенте и отдал распоряжение отвести нас в
гостевые покои.
Пока нас сопровождали в северную
часть дома, я украдкой оглядывала ту обстановку, до которой доходило слабое
пламя, исходящее из плошек с зажженными фитилями. Свечи тут использовались
только для господина. Все его сестры давно вышли замуж или умерли в детстве,
так что Бэй влачил одинокое существование.
Интересно, он планирует
продолжать род или хочет оставить эту ответственность кузену, который моложе
его лет на шесть, но уже успел жениться?
Но тише! Это явно не тот вопрос,
который я задам Бэю за завтраком.
- Женские покои находятся
отдельно от мужских, - недовольным голосом сообщил старый слуга.
Мы остановились в развилке
коридоров, но не знали, кто куда должен идти.
- Да, мы понимаем, - отозвался
легко Кента, пока я не выдала очередную свою остроту. – Как вас зовут,
любезный?
- Господин обычно не зовет меня
по имени, - горестно сообщил старик. – Мое имя – Ямато Рио.
- Благодарю, - несносный братец
откуда-то обзавелся хорошими манерами и научился обаятельно улыбаться, сверкая
белыми зубами. – Буду вам признателен, сударь, если вы проводите меня в мою комнату.
И, если для моей сестрицы найдется служанка.
Старик задумчиво наморщил смуглый
лоб, лихорадочно соображая.
- Насчет служанки господин
приказов не давал. Но моя внучка Манами может оказаться полезной. Правда она
устала и сейчас спит, но я могу ее разбудить!
- Не стоит, - отказалась я, не
столько из жалости к незнакомой девушке, сколько из желания побыть одной. – В этой
ночь столько всего навалилось… Я хочу отдохнуть.
- Как вам будет угодно, госпожа.
- Спасибо.
И старый Ямато увел Кенту налево,
а я получила плошку с фитилем и побрела направо. Стало отчего-то холодно,
видимо, осенний ветер гуляет не только в бедных домишках, но и в роскошных
поместьях. А может, эта сторона дома не зря названа северной?
Но неважно. Узнав, что нам
подарен в худшем случае месяц жизни, я перестала тревожиться, испытывать вину,
бояться за брата. Рациональным человеком меня не назвать, но и безумия во мне
почти нет. Только в минуты опасности, как тогда, в родительском доме, где я
нагло хохотала в лицо старого легионера. Даже стыдно за себя.
В небольшой комнате молчаливая
служанка в сером кимоно торопливо возилась с камином, а когда закончила, вышла
и оставила меня одну. Дверь за ней громко захлопнулась, послышались быстро
удаляющиеся шаги. Боится меня? Считает опасной убийцей? Обидно, но… вполне, в
общем-то, заслуженно.