— Не, мы не поедем. У нас же дежурство, — протянул Толстый.
— Да, судмед же с утра приедет, нам тут быть надо, — подтвердил
Тонкий.
— Вы вконец охерели… Я вам все на блюдечке с голубой, епт,
каемочкой, а вы…
Но санитары явно никуда ехать не собирались.
— Мы пока нити подготовим, края обработаем — ее ж пришить надо
будет, ага…
«Подготовят, как же!» — от взгляда Артема не укрылось, как
ладонь Толстого похотливо наминает бледное бедро злосчастного
трупа.
— Ну вы и говнюки! Ладно. Последний раз за вас впрягаюсь. И всю
сумму я реквизирую. Да, всю, нехер на меня так смотреть! Это мне за
хлопоты!
Санитары не возмутились — косяк признавали. Артем, злой как сто
чертей, выскочил из морга в теплую летнюю ночь.
«Слишком теплую. Надеюсь, эта дура ее хотя бы льдом обложила.
Лишь бы коллекционерша, а не гурман!» — думал Артем, садясь за
руль.
Ехать было недалеко, но пришлось попетлять: навигатор привел
Артема в какое-то полузаброшенное садоводство. Темные окна ослепших
безхозных домов враждебно провожали невидящим взглядом его
«Фольксваген» — тоже маскировочный; вишневый «Гелик» стоял на
платной парковке и ждал своего часа. На один из таких домов и
указывала хитро добытая геолокация. Окна не горели, калитка
заперта. Артем уже было думал, что опоздал или мошеннический сайт
просто ошибся, но вдруг заметил тонкую полоску света, лившуюся
из-под приоткрытой двери гаража.
«Попалась, которая кусалась!» — азартно подумал Артем. Перед
глазами невольной ассоциацией всплыла одновременно мерзкая, но
возбуждающая картинка: как доставщица нежно прикусывает
побледневший сосок «спящей красавице», а потом вгрызается и
выдирает его с мясом.
«Завязывать надо, Якушкин, завязывать, пока сам таким не
сделался!» — дал себе напутствие Артем, и перемахнул через забор,
едва не порвав джинсы.
Подкравшись, он распахнул дверь гаража и буквально остолбенел.
Ожидал Артем, конечно, чего угодно: коллекции в стиле Ганнибала
Лектера — закрутки с отрезанными головами и грудями; людоедского
званого ужина с сиськой в качестве десерта — с ягодкой физалиса; в
конце концов, даже безумца, мастерящего себе «идеальную» женщину по
принципу «если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу
Ивана Кузьмича», но точно не этого.
Гараж изнутри представлял собой нечто среднее между лабораторией
Виктора Франкенштейна, свалкой электротехники и святилищем
дьяволопоклонников: черные свечи соседствовали с прожекторами,
отрезанные куриные головы — с телевизорными антеннами, на
развешенные по стенам листы А4 с какими-то оккультными знаками из
капельниц сочилась красная жидкость, и вряд ли это был томатный
сок. Как вишенка на торте этого абсурда, водруженная на могильную
стеллу, оглушительно пищала микроволновка, возвещая о готовности
чего бы то ни было.