— Он ослепнет? — ужаснулась Дина.
— Здесь есть его фотография. Из
больницы.
— Поверни, — после некоторой паузы
попросила она.
Михаил развернул ноутбук. Худенький
мальчик лежал в постели с приподнятой спинкой. Его лицо и руки были
замотаны бинтами. Из-под повязок выглядывали только губы и острый
подбородок, жирно намазанные белой мазью, а также виднелась
выбритая макушка.
— У него были светлые волосы, а
глаза… Он с таким восторгом смотрел на коробки с ракетами, как я
когда-то в детстве. — Дина неожиданно захныкала. — Все из-за меня!
Из-за меня! Там, где я, — несчастье и горе!
— Успокойся, ты не виновата.
— Давыдов, мы можем ему помочь? Хотя
бы деньгами?
— Дина, у меня нет таких денег…
Честно, нет. То, что было, отдал за квартиру. Сейчас ипотеку
выплачиваю.
— А если занять?
— У кого? Девяносто тысяч евро — это
очень большая сумма. — Михаил потупился, украдкой посмотрел на часы
и на дверь.
— Ты кого-то ждешь? — требовательно
спросила Дина.
— Я? — Мобильный телефон Давыдова
откликнулся тихой мелодией. Он коротко объяснил в трубку, как найти
нужную дверь в их корпус, потом поднял виноватый взгляд. — Сейчас
сюда Самошина придет.
Девочка вскочила, шинель свалилась с
ее плеч.
— Тебе мало меня и Маруси, захотелось
еще и этой вертихвостки? Давыдов, ты гарем решил устроить?
— О чем ты? Ты хоть понимаешь, что
такое гарем?
— Прекрасно понимаю! Не
маленькая.
— Дина, успокойся. Вероника Самошина
сама предложила встретиться. Кто еще нам поможет? Ведь нам опасно
даже выходить отсюда.
— Ну и как хочешь! Ну и как знаешь!
Только я в ваших разговорах участвовать не буду. Я лучше… — Дина
впопыхах огляделась. За дверью натужно загудел старый лифт. Девочка
отодвинула картину и указала на маленький телевизор, стоящий на
DVD-проигрывателе на кухонном столе. — Включи мне какой-нибудь
фильм. Я с этой техникой не умею обращаться. В детстве у меня
видеомагнитофон был, а сейчас кругом одни диски.
Михаил торопливо толкнул первый
попавшийся диск в дисковод, щелкнул пультом и поспешил навстречу
гостье. Девочка с недовольным видом закуталась в шинель, развернула
кухонный стул спиной ко входу и демонстративно увеличила
громкость.
Самошина появилась в мастерской,
одетая во все черное. Этот цвет подчеркивал натуральную белизну ее
волос. Только на платке с бахромой, который она небрежно опустила
на плечи, угадывались темно-красные лепестки крупного цветка.
Вероника встряхнула волосами, блеснув бриллиантовыми сережками, и
без тени улыбки кивнула Михаилу. Бросив взгляд на непривычный
интерьер, она молча проследовала за коллегой и опустилась на диван.
Давыдов с понурым видом остался стоять перед строгой гостьей.