Изменить свою судьбу люди в Лесной
деревне не пытались. Это было невозможно. Горевали, сетовали на
судьбу, но то, что можно сражаться с вампирами, им и в голову не
приходило. Волю большинства жителей подавляли маги-менталисты. Их
чары держались годами. А те из людей, кто не поддавался внушениям,
или освобождался от ментальной магии со временем, жили еще хуже.
Потому что все понимали, но ничего не могли сделать в одиночку.
Семья, в которую я попал, как раз и
состояла из таких людей, которые плохо поддавались чарам. Конечно
же, это была не настоящая семья. Кровных родственников в деревне
почти не было, как и в хорошо знакомой мне деревне Раундау.
Большинство людей погибало в первые же годы проживания тут.
Остальные сбивались вот в такие сообщества, называя друг друга
сестрами, братьями или супругами. Глава семьи, Мердок, в данный
момент считался мужем Рангильды. У Амры совсем недавно тоже был
муж, но он погиб. Амра и Рангильда называли себя сестрами, не имея
ни капли кровного родства. Кегро просто жил с ними на правах
младшего брата Мердока. Теперь он называл себя женихом Амры.
Иногда в этой семье, как и во многих
других, появлялись дети. Ни Амра, ни Рангильда не уточняли, сколько
именно их было. Всех пришлось отдать вампирам. А вот двоих они
решили спрятать. Девочка четырех лет была дочерью Амры. Ее удалось
спрятать, потому что она была одной из двойни. Об этом за пределами
дома никто не знал. Сестру пришлось отдать вампирам, а эта малышка
осталась. Мальчик трех лет был сыном Рангильды. Его удалось спасти,
потому что эта крупная полная женщина сумела скрыть от всех свою
беременность благодаря тучному телу. И еще ей удалось родить тихо,
ночью, а наутро как ни в чем ни бывало выйти к вампирам. Отцы
малышей давно погибли.
Жизнь детей была мрачной. Они жили
только в доме, прячась в подполе или под огромной тумбой каждый
раз, когда кто-то из чужаков входил в дом. Их с младенчества
приучали вести себя тихо, при мне они так и не произнесли ни слова.
Я сомневался, умеют ли они вообще говорить. Солнечного света они не
видели и выглядели очень болезненными и слабыми. Гулять их выводили
только изредка по ночам.
– С ними столько хлопот, – вздохнула
Рангильда, гладя по голове прильнувшего к ней сына. – Иногда
думаешь: лучше бы вампиры их забрали. И сами не мучились бы, и нас
бы не мучили.