– Я вижу в этом случайность, госпожа комиссар. На тот момент я
принял во внимание только собственную безопасность, и безопасность
сопровождающих меня девушек. Отвлекаться на остальных у меня не
было времени, так как я с большим запозданием среагировал на это…
покушение. – А на деле подпустил лёд поближе, так, чтобы всецело
проконтролировать разлёт осколков. Перехвати я их раньше, и моего
радиуса воздействия не хватило бы, чтобы гарантировать безопасность
абсолютно всех студентов.
– Слова касательно запоздалой реакции странно звучат на фоне
того, что о тебе говорил Троекуров. Да и инструктор о тебе
отзывался весьма высоко. Ты первым понял и реализовал принцип
противодействия пробойникам, верно?
– Абсолютно. – Я сохранял не только внешнее, но и внутреннее
спокойствие. Ведь подозрения к делу не пришьёшь, а выйти на мой
мотив навредить именно этому парню должно быть очень непросто.
Ксения имён не называла, а я ничего про её обидчиков не выискивал.
– Но там я был на тренировке, а здесь – просто общался. Нападение
стало для меня неожиданностью. Всё-таки в ЭТИХ стенах разумно
чувствовать себя в безопасности, разве не так?
Белёвская поджала губы, а её «летописец», переносящий наш
разговор на бумагу, прищурился.
– Безопаснее только во дворце. – Ответила девушка после
небольшой паузы. В её эмоциях запузырилось лёгкое негодование,
приправленное щепоткой обиды. – Будем считать, что этот вопрос мы
закрыли. Следующий будет касаться того… помешательства, в котором
оказался студент Дубинский. Ты заметил что-то подозрительное или
необычное, как телепат?
– Кроме того, что он фонтанировал злобой и ненавистью, в
какой-то момент обратившейся на меня – нет. Собственно, я и заметил
его только из-за этой вспышки негативных эмоций.
– И ничего примечательного перед этим?
Я всерьёз задумался. На пару секунд реального времени.
– Ничего. Боюсь, я практически ничем не смогу помочь с этим
инцидентом. Описать, кто был рядом и что делал, разве что…
Глаза Белёвской загорелись:
– Правда можешь? Идеальная память? – Я кивнул. – Что ж, тогда
начнём с твоих спутниц…
О, если бы я знал, насколько дотошными бывают имперские
следователи… Шучу. Я не мог ограничиться уже сказанным минимумом,
если хотел посеять семена доверия Анастасии Белёвской. Что бы она
подумала, если бы на все вопросы я отвечал в формате «не знаю», «не
видел»? То-то и оно. Зато теперь я как бы вовлечён в дело, готов к
сотрудничеству и ничего не скрываю.