Вот уже одна неделя прошла, пошла
вторая. Васю Ламова выписали, его кровать пока пустовала. Я уже
передвигался на своих ногах, но пока осторожно. Все имеющиеся
газеты зачитал до дыр, а еще осилил книжку, оставленную Ламовым в
наследство. А может, этот замусоленный томик лежит тут давно?
Книга называлась «Ханидо и Халерха»,
автор — Семен Курилов. Рассказывалось о жизни народов Крайнего
Севера — якутов, чукчей и юкагиров. Удивительно, но я зачитался.
Тут вам и описание обычаев, и жизни людей, о которых я почти ничего
не знаю. Ну, разве что — о чукчах, из анекдотов. А ведь имелись
сомнения — что я стану читать в этой реальности? Оказывается, можно
и здесь отыскать приличных авторов и интересные книги. Нужно только
быть внимательным.
Ко мне пару раз заглядывал дядя
Петя, приносил передачи — домашние пирожки с яйцом и сладкие
крендельки. Еще притащил штаны и рубашку, а то если выпишут, так и
домой идти не в чем. В моем холостяцком хозяйстве гражданской
одежды не завались. Четыре рубашки, да двое штанов — одни,
купленные еще до армии, были немного тесноваты, а вторые,
приобретенные уже здесь, в которых я как раз и вышел погулять.
Прочие сослуживцы тоже заходили, но
раза два, не больше. Но я на них не был в обиде. Напротив, сейчас
каждое знакомое или малознакомое лицо представляло настоящую пытку.
Пытался вспомнить — где я его видел, как зовут, и что с ним
сталось? Вон, на днях к дяде Феде забегал племянник.
— Андрюшка — студент, на второй курс
института перешел, — с гордостью сказал дядя Федя. — Учителем
физики и математики будет, детишек станет учить.
Племянник только покивал, тряхнув
длинными волосами, да улыбнулся в едва отрастающие усики. А меня в
тот момент словно бы резануло.
Увы, не станет племянник дяди Феди
учителем, не будет детишек учить. Не успеет. Погибнет в восемьдесят
первом году, в Афганистане, а посмертно парня наградят орденом
«Красной Звезды». А узнал я его потому, что в последние годы
приходится часто хоронить своих коллег, а на старом кладбище есть
«Мемориальная аллея героев», погибших в горячих точках. На
памятнике племянник дяди Феди чуть постарше, волосы покороче, но
все равно — узнать можно.
Гнал от себя эти мысли, но появления
Андрея, который в этой реальности еще жив, опять заставили
вспомнить... Да, в семьдесят шестом году еще живы и отец, и мать.
Надо бы к ним гости съездить, но боюсь. В прошлый раз, когда меня
подрезали и я явился, слез было, переживаний! Может, не стоит пока
и ехать? Вылечусь, тогда и смотаюсь, а им пока лучше ничего не
знать. А может, им вообще не стоит говорить о ранении? В отпуск не
выберусь, в баньке с отцом не попарюсь, чтобы шрам не увидел. Ну,
потом-то все расскажу, но это потом.