Вот так на мелочах можно и
засыпаться. Но я-то не шпион в стане врага, мне моя забывчивость
смертью не грозит. Но и прослыть странным, страдающим провалами
памяти, сотрудником тоже не хотелось. Выпрут ещё со службы — и что,
всё будущее под откос?
Я уже собрался уходить, когда дверь
в кабинет открылась, и на пороге возникла дознаватель Лида
Соколова.
— Здравствуй, Лёша! А мне Толя
сказал, что ты пришёл. Как ты?
— Да ничего, помаленьку
выздоравливаю.
— Расскажи скорей, как это всё, как
ты? Больно было? Ты его знаешь, да?
Вопросы сыпались градом, а мои
скучные ответы Лида слушала, округлив глаза и обхватив ладошками
свои круглые щёчки. Совсем тебе Мунк со своим «Криком». Потом она
спохватилась.
— Ой! Я же что зашла-то? Ты у нас
должник в этом месяце.
Я начал соображать, на что можно
собирать деньги в это время. Праздники, дни рождения, похороны, не
дай бог, что там ещё?
Лида нетерпеливо притопывала
каблучком, дескать, давай, думай скорее.
Я решил начать с невинного
вопроса:
— Сколько?
Лида недоверчиво посмотрела на меня,
не прикалываюсь ли, и неуверенно произнесла:
—Так рубль двадцать. Ты, Лёша,
смеёшься? Или из-за больницы так...
Она не договорила. И что вы все
привязались ко мне со своей больницей? Я вообще не отсюда! Я
фантастический монстр из вашего будущего! Мне очень хотелось
сказать именно так, но Лиды было жаль. И ещё себя немножко. А Лида
добавила:
—Так ты же кандидат! Вот, и в
ведомости записано.
Упоминание ведомости немного
прочистило мозги. Ведомость — это вам не хухры-мухры. Ведомость —
она и в Африке ведомость. И на похороны не по ведомости собирают. И
ещё слово «кандидат». Вот теперь всё встало на место. Как же! Это
же наша руководящая и направляющая! Это же ум, честь и совесть
нашей эпохи! И именно быть в передовых рядах строителей коммунизма
я стремлюсь, и из-за этого мне сейчас надо расстаться с моими
деньгами. Рубль-двадцать мне было жалко. Хотелось прямо сейчас
сказать Лиде о том, что именно мы все вместе построим. Но не время,
не время...
Вечером у себя дома я переживал
накопившиеся впечатления от города образца 1976 года. Скромный
уличный трафик, из легковушек — «Запорыги», «Москвичи», реже —
«Волги». Воняющие сизым перегаром неуклюжие КрАЗы с фотографиями
Сталина на лобовухах. Номера на них с буквами ВОА. Девчонки
стайками, все в мини-юбках, миленькие такие. Цыгане на лошади с
телегой, гружёной бачками с пищевыми отходами из больницы или
столовой. Работающие кинотеатры с очередями желающих попасть на
фильм, а не торговые точки по продаже секондхенда. Зелёные пивные
палатки, облепленные страждущими и жаждущими задолго ещё до начала
торговли. Вспомнилось: граждане, пиво сегодня не успела разбавить,
поэтому буду не доливать! Синие тележки на велосипедных колёсах с
газировкой за три копейки и мокрой сдачей. Слезливые воздыхатели по
самому лучшему в мире прошлому, ау! Где вы? Почему здесь я, а не
вы? Давайте меняться!