Бесплодными оказались попытки измерять трудовые затраты по результатам. Во-первых, индивидуальные результаты труда многих категорий работников вообще трудно однозначно отобразить каким-либо показателем (медсестра, учитель, сантехник, наладчик и т.п.). Во-вторых, даже измеримые результаты труда невозможно перевести в эквивалентную форму (токарь – 80 деталей, врач – 20 зубов и т.п.).
Таким образом, привлекательное и, на первый взгляд, очевидное утверждение, вошедшее в фундамент теоретической схемы радикального преобразования общества как инструментальная аксиома, оказалось практически не осуществимым и играло всегда исключительно идеологическую роль да к тому же, как выяснилось, вредную. Его сокрушительное деструктивное влияние оказалось многогранным и всепроникающим: вместо производства материальных благ оно ориентировало на создание различных форм и гигантских бюрократических структур учета и контроля. В результате идея распределения вытеснила идею производства, структура массового сознания приняла уродливую форму, а реальная жизнь стала развиваться по прямо противоположным законам: распределение по труду стало заменяться распределением по занимаемой должности и т.д.
Последствия установки на числовое измерение в социологии, конечно же, не столь апокалиптичны, так как ее роль и претензии на преобразование общества гораздо скромнее. Однако негативные тенденции принятия этой установки несомненны.
Установка на преимущественно числовое представление результата социологического измерения привела к тому, что весь комплекс чрезвычайно сложных социальных проблем, связанный с оценкой значений свойств социальных процессов, рассматривается главным образом с формально-логических позиций. По этой причине вопросы методологии и методики социологического измерения разрабатываются как проблемы сугубо математические и занимаются ими, как правило, профессиональные математики. Благодаря их усилиям разработана (а социологами принята) классификация шкал по «уровню измерения», который определяется не степенью адекватности (достоверности) отображения ею измеряемого объекта, а диапазоном возможностей, который открывает шкала перед методами математики. Нелепость такой классификации измерительных шкал для социального мира проявляется уже в том, что номинальной шкале, с помощью которой измеряется подавляющее большинство свойств социальных явлений (социальные нормы, вербальные и невербальные установки, ценностные ориентации, мотивации людей и т.д., т.е. практически все!), отводится самый низкий уровень измерения, в то время как шкалам отношений, степень использования которых в социологии исчезающе мала, – самый высокий.