Птенцов терпел.
Вдруг явился спаситель. Точнее, спасительница. Та самая
загорелая девушка с папками, что робко поздоровалась
с ним у турникетов. Она глазами водила по холлу
и никого кроме человека не находила. Он, что, пустое
место для неё, что ли?
— Вы не меня ищете? — встревоженно спросил
Птенцов.
— Мне некогда, Саш. Мне велели проводить одного очень
важного человека. Аудитора. Говорят, он уже ждёт. Ты не видел
никого похожего?
— Этот важный человек — я. Аудитор Титан Птенцов. Меня
ждёт директор.
— Ой! — побледнела девушка. — Меня зовут Лина.
Простите, я вас не за того приняла. Показалось!
— Ничего! Где я могу… эм, помыть руки с дороги?
— Я провожу. Пойдёмте!
Она повела молодого человека за собой вглубь здания. Они
подошли к стальным рукомойникам, покрытым известью. Рядом были
такие же фонтанчики для питья. Тут же были и щётки,
и ванночки для обуви. В них наступить Титан
не рискнул.
— Лина, простите, это не совсем то, что я
просил, — продолжал тихонько гость. — Мне нужен
туалет.
— Ой! Я поняла, — приняла шёпотом игру девушка.
Спустя чреду препятствий и мучений, он всё же оказался
перед кабинкой со скрипучими дверями. Мужской туалет был
невозможно грязным и на редкость отвратительным.
В литровой стеклянной банке у вентиляционного окошка
тлели вонючие окурки поддельных сигарет. Полотенец и салфеток
не было, вода шла грязная со страшным рёвом ржавых труб.
Бачок сдвинут. Кто-то, видимо, пытался что-то починить
и окончательно доломал. Кабинка на крючок
не закрывалась — его нет. Писсуары заклеены скотчем
и затянуты какими-то пакетами. При этом протекали
на грязный кафель. Тут не убирались с открытия!
Вытерев слёзы и руки принесёнными салфетками, Титан
вырвался на свободу. Он еле сдерживался от пережитого,
наполняясь возмущением:
— Лина, как же так? Здесь такое серьёзное предприятие,
и такие удобства! Вернее сказать, неудобства!
— Что случилось? Извините, я, сами понимаете,
в мужском не бываю… — едва не плача
оправдывалась девчонка.
— Это я не к вам. Но сами
посмотрите-посмотрите! Там никого, что неудивительно!
Он раскрыл скрипучую дверь и все ароматы салона красоты,
которыми была наполнена одежда и молодая кожа девушки, сдуло
вонью этой «уборной».
— Какая гадость! Святые атомы! — всхлипнула Лина,
сжимая нос. Она, ошеломлённая, подорвалась к соседней дверце
с надписью «Ж», заглянула внутрь: «Девочки?» Никого.