Кьяра отодвинула красный занавес,
спадавший с высокого балдахина, и села на кровать, поджав ноги. В
тяжелой юбке имелся лишь один плюс: ноги под ней не мерзли, как
если бы Кьяра завернула их в одеяло. Несмотря на закрытые окна,
воздух был стылым: такой холод, похоже, не считался обитателями
замка достаточно неприятным, чтобы разжечь камин. Не желая никого
видеть, Кьяра неохотно соскользнула с кровати, чтобы побросать в
камин поленьев, и присела перед витиеватой решеткой на колени,
вспоминая нужное слово на тайном языке. Огонь опалил ее жаром, и
Кьяра довольно отодвинулась, не желая, чтобы искры прожгли
подаренное ей женихом платье: глубокий цвет морской волны хотя бы
шел к рыжим волосам, в отличие от того мрачного серо-бежевого, в
который одели ее поначалу. С десяток платьев сейчас были в работе у
швей, но даже на пару дней облачаться в цвет грязи Кьяре не
хотелось. Кроме того, бархат был куда приятнее колючего сукна.
Девушка бросила взгляд в мерцавшее
отсветами пламени зеркало в серебряной раме. Да, именно так
выглядела мама на единственном портрете, который сохранила для нее
наставница Гэрэла: рыжеволосая, светлокожая, желтоглазая, высокая и
стройная. Маме тоже шли все оттенки зелени, и винно-красный, и
глубокий сине-фиолетовый. Только мама никогда бы не позволила
надеть на себя эти смехотворные тяжелые тряпки, перехваченные
жемчужными нитями, не дала бы завернуть рыжие косы в серебряное
кружево.
Как же глупо она выглядела на
празднике! Эта увешанная серебром и жемчугами благопристойная
матрона в зеркале никак не могла быть легкой, как ветер, и
неуловимой, как змея, Кьярой!
Девушка стянула с себя узорный
платок и, подавив желание бросить его в огонь, швырнула на пол.
Затем встала во весь рост и, потянувшись, распустила завязки
корсажа. Платье упало к ногам пышным бирюзовым облаком, и Кьяра
переступила через него, на ходу развязывая ленты, держащие
карикатурные валики. Теперь, когда грудь не стягивал бархат, дышать
стало намного легче. Кьяра сбросила туфли, не обращая внимания на
пронизывающий холод каменных плит. Зеркало послушно отразило
довольное лицо в обрамлении растрепанных кос, и, увидев собственную
улыбку, Кьяра пошла дальше: вытащив из сундука свои брюки и
рубашку, она надела их, а после закрепила кожаными шнурами поверх и
колет. Сделала широкий шаг, подпрыгнула, наслаждаясь свободой
движений.