Потираю виски, пытаясь восстановить в памяти, что со мной
случилось. Я сдерживал облаву, помог Барке уйти, а сам не смог.
Зверобогие вкатили мне парализатор, но я успел вколоть себе
цианид...
Так какого хрена я живой?! Что случилось со мной, пока я был без
сознания?
Появляется стойкое ощущение бредовости происходящего. А может, я
– не я? Закатываю рукав и вижу свои татуировки в виде звеньев цепи.
Ощупываю себя, нахожу пистолеты, противогаз за спиной. А вот
дробовика нет, как и половины патронов к нему. То есть перестрелка
все-таки была. Я цел, невредим, только в голове какая-то каша…
Достаю шприц-тюбик с цианидом и леденею. Сто процентов, я вколол
его себе в бедро! Или нет?
Трясу головой, и меня на миг выключает. Если бы не опирался на
стену, свалился бы. Чернота вспыхивает ядовито-зелеными цифрами,
они бегут сверху вниз, как по монитору – символы, когда слетает
система. В правом углу экрана мигает риска курсора.
Или кажется, или из символов проступает шевелящее губами
человеческое лицо, которое я видел совсем недавно…
Шахар?
Распахиваю глаза, бездумно смотрю на носок берца. На всякий
случай проверяю нож за голенищем: на месте.
Как все прошло? Стали ли зверобогие ловить моих ребят по норами
или получили меня и ушли?
Массирую виски, стимулируя извилины, и ухожу из подворотни
выяснять, куда меня занесло. Выруливаю на улицу, где катят
автомобили, слепя встречными фарами, верчу головой в поисках
ориентиров. Справа высится ступень зиккурата, светящаяся огнями
окон. Насчитываю их тридцать девять. Дома здесь двухэтажные,
автомобили пыхтящие, есть люди на велосипедах – значит первая
ступень зиккурата, населенная отбросами общества зверобогих —
черноротыми.
Ага, вон телевышка мигает красным огоньком, а вдалеке, отражая
свет города, высится дымящая труба, похожая на гигантскую
сигарету.
- С дор-р-роги! – меня отталкивает кряжистый дед с авоськами,
ковыляющий по своим делам.
Что ж за бардак в голове? Уже ночь, нужно подумать, что делать
дальше и куда двигаться, а что-то не соображается. Начинается
дождь, надо где-то спрятаться, переждать его. Взгляд
останавливается на светящейся вывеске кафешки с незамысловатым
названием «Вкусно». Находиться под одной крышей со зверобогими,
пусть и низшей ступени, неприятно, чувствуешь себя волком на
псарне, но особо выхода нет. Обыскиваю карманы, нахожу двадцать
пять шекелей монетами, захожу в бар, где пахнет жареным луком, и
живот жалобно урчит, будто я не ел больше суток.