— Где тут свободная койка? – спрашиваю я и с безмятежным видом
хлопаю по крайней нижней справа. – Меня зовут Леон.
— Ты не охренел ли? – вызверяется на меня Блин. – Это моя
постель. И вообще, право на ночлег еще надо заслужить.
— Вот-вот, — поддакивает кривоногий. – Сгоняй-ка нам за
пивом.
Никто не смеет разговаривать со мной в таком тоне, тем более –
черноротая падаль. Приемную комиссию с их пренебрежением я стерпел,
но больше прогибаться не намерен, меня поглощает праведный гнев,
собираюсь уложить Блина с одного удара… Но кто-то будто
прикладывает к моему лбу холодную ладонь, и пламя злости гаснет. В
голову приходит здравая мысль: я сажусь на скрипучую кровать Блина,
чтобы разозлить его, и он напал первым.
— Так где свободная койка?
— Ах ты! – Блин устремляется на меня, его силуэт вспыхивает
красным – программа трактует его действия как агрессию и
выдает:
Зафиксировано противоправное деяние!
Отлично! Разбивать морды здесь не нужно, потому, увернувшись от
неуклюжего удара, беру горло Блина в захват и душу, пока он не
вырубается.
Осталось предотвратить 498 правонарушений.
Аккуратно положив тело на пол, повторяю вопрос:
— Так где здесь свободная койка?
На помощь приходит тощий парень с кривым неоднократно сломанным
носом, указывает на две верхние полки справа и слева, у выхода.
— Ты пожалеешь, — шипит кривоногий.
— Не злите меня, пожалуйста, — как можно миролюбивей говорю я. –
Мне не хочется никого бить.
— И правильно ты их, — ворчит тощий. – А то совсем охренели!
Полночи я провожу в ожидании, когда меня начнут душить подушкой,
но ничего подобного не происходит: черноротые слишком дорожат
своими местами.
Темнота. Взахлеб храпит кто-то из соседей, мигает красная точка
электронного замка. Трикстерам, тысячелетиями скрывавшимся под
землей, достаточно и фосфорического браслета, какой я не снимаю с
детства, чтобы ориентироваться в кромешной темноте, а этого
красного огонька, который простой человек не заметил бы, – и
подавно.
Доносится едва различимое жужжание, красный огонек гаснет, и
дверь приотворяется. Вырубили электричество? Не поверю, что это
случилось само собой. Вскоре получаю подтверждение подозрений:
сквозь храп слышу торопливые шаги. Бесшумно спускаюсь с верхней
койки и не обуваясь, чтоб не топать, подхожу к выходу, выглядываю и
вижу силуэт, движущийся к двери, которую мне Корнелий запретил
открывать. Фокусируюсь на силуэте: