Было бы проще, если бы на станции кишела толпа, сейчас же тут
относительно мало народу, чтобы затеряться, и очень людно для того,
чтобы сосредоточиваться на каждом, считывая информацию.
— Пушка с собой? – спрашиваю, не оборачиваясь.
— Да. Я на стреме.
В тоннеле, ведущем от метро на поверхность, нас никто не
атакует. Значит, засада на улице.
— Не выходи. Стой тут.
Выскальзываю за разбитую дверь, окидываю взглядом народ, и
программа подсвечивает красным силуэт справа в десяти метрах от
меня, и слева. Оба не спеша направляются к нам. Кто там дальше, нет
времени смотреть.
Мне ни в коем случае нельзя стрелять первым. Сую руку за пазуху,
чтобы их спровоцировать. Тот, что справа, выхватывает пистолет, и
программа фиксирует противоправное действие. Есть! Прижимаюсь к
стене, стреляю. Одному попадаю в грудь, он складывается, но не
падает, второму – в плечо, и рука с пистолетом виснет.
В коридоре поднимается ор, потому что Рэй открывает стрельбу по
ловцам, бегущим из метро.
— Валим! – командую я. – За мной.
Петляя и пригибаясь, бегу к домам напротив метро. Люди с ужасом
шарахаются от нас. Рэй прикрывает отход, палит по столпившимся у
входа ловцам. Замечаю еще двоих на улице, они стреляют наугад, одна
из пуль попадает в пробегающую девчонку. Огнем обжигает плечо.
Мы ныряем в подворотню, пересекаем проезжую часть.
— Они вызовут флаеры.
— Плевать! – Я склоняюсь над канализационным люком, пытаюсь его
сковырнуть. – Прикрывай.
Ни хрена не получается. Приходится тесак использовать как рычаг.
Только б он выдержал!
Раздаются выстрелы, Рэй отвечает. Наконец мне удается сдвинуть
люк, и мы лезем под землю по крутой лестнице, а потом бежим по
гулкому коридору со стенами, расписанными яркими граффити, вдоль
канала с нечистотами. Достаю тусклый наладонник, чтоб и Рэй мог
хоть немного ориентироваться в кромешной темноте.
— Ты знаешь куда? – на ходу спрашивает Рэй. – Че-то горелым
воняет.
— Тут не пропадем, — отвечаю пространно, хотя на самом деле этот
участок подземелий мне незнаком.
— Здесь же долбанный лабиринт!
— Не ссы.
Левое плечо печет огнем. Рукав пропитывается кровью. Петляем,
как зайцы, затем на четвереньках ползем по продолбленным
трикстерами тоннелям в бетоне. Запах горелого усиливается, и я
замечаю, что ближе к выходу стены черные от гари.
Вылезаем в душном зале, где так воняет жженой резиной и шерстью,
что тянет блевать. Под ногами – металлические штыри, какие-то
обломки, расплавленное стекло. Это что нужно сделать, чтоб так
горело? Кто-то, видимо, уничтожал улики.