Направляю танк на Барку, он вяло отстреливается, пятится,
подволакивая ногу в гипсе. Танк набирает скорость, прет на него.
Мальчик падает, но не выпускает пистолет, его лицо искажается от
боли. Гусеницы у танка тяжелые, железные, они вполне могут порвать
кожу. Барка знает, что я не остановлю машину. Дети боятся меня,
считают кровожадным монстром.
По лицу мальчика пробегает тень, он делает всего два выстрела, и
танк останавливается. Доносятся аплодисменты. Дети, проходящие
третий круг тренажеров, замирают, пытаясь понять, кто же хлопает.
Из темноты к Барке бросается Гитель, поднимает его сильными руками,
кружит.
— Ты смог! Какой ты молодец.
А я смотрю на них и пытаюсь найти сходство: он черноволос, как
я, но кудряв, как Гитель. Разрез глаз, как у меня, но цвет –
зеленый, а не темно-карий… Стоп! Не факт, что наш сын – именно он.
Может, у нас вообще родилась дочь, и это, например, Райлин,
получившая разряд. Или кто-то из детей, которые, пользуясь
передышкой, катаются на канатах, изображая обезьян, которых никогда
не видели вживую.
Поставив Барку, Гитель треплет его по голове, оборачивается ко
мне.
— Неужели ты не остановил бы танк? У Барки нога сломана! Это
могло его покалечить!
— Ты знаешь ответ, — говорю я и даю детям команду
продолжать.
Мне не нравится мучить детей, но способности техно пробуждаются
только через боль и преодоление. А если все те дети, которых мы
записывали в простые, – с потенциалом техно, то скоро нам будет что
противопоставить зверобогим, у которых такого дара нет. Да что там
говорить, у них вообще нет каких-то особых умений, видимо, Ваал
боится конкуренции и не одаривает подопечных, предпочитает решать
все сам.
Только мы, трикстеры, – избранный народ, за что уже тысячи лет
терпим гонения.
Барка раздувается от гордости. Еще бы! Только вчера он был
простым, а теперь – надежда и опора трикстеров!
Гитель дожидается окончания тренировки и уводит подопечных на
обед, а я в приподнятом настроении отправляюсь домой – в одно из
тупиковых ответвлений нулевого этажа. Бетонные стены я разрисовал
яркими диковинными пейзажами – чтобы хоть как-то скрасить
существование под землей. Картины – моя сила и слабость, ничто так
не дисциплинирует и не успокаивает, как живопись.
Вдоль одной стены тянутся трубы с горячей водой, на которых я
оборудовал кровать, напротив – огромный самодельный шкаф с книгами
и одеждой, рядом с ним – реставрированный старинный сундук с
оружием: плазменными пушками Гитель и моим разнокалиберным
огнестрелом.