По крайней мере, мне это так показалось — смело!
…да еще и — целых два шага!
…а на самом деле это были два коротких шаркнувших движения.
Но и этих двух коротких трясущихся шажков оказалось достаточно,
чтобы в большом зеркале на стене у входной двери появилось наше
отражение.
И от неожиданности я даже замер на месте:
— рядом с рыжей медицинской сестрой
— опираясь на ее плечо
— стоял в полосатой больничной пижаме
— высокий бледный тощий и сутулый
— с короткими взъерошенными черными волосами
…молодой парень лет шестнадцати-семнадцати…
Бред какой-то, подумал я, и, едва не потерял равновесие. Сделал
еще полшага по направлению к картинке, и юноша в зеркале качнулся в
унисон со мной и также шаркнул ногой мне навстречу. Я от удивления
поднял бровь (левую, я это отчетливо помню, и я это умею делать и
иногда применяю в разговоре с собеседником), а у юноши поползла
вверх зеркальная правая.
И тут я «поймал вертолет».
Нет, закружилась не голова, закружилась комната.
По моим ощущениям:
— я продолжал стоять на ногах, пусть не твердо, но всё же
стоял;
— я опирался всем своим предплечьем на плечо медсестры (и она, к
слову, оказалась куда ниже меня ростом);
…и смотрел в зеркало…
Но неожиданно и само это зеркало, и стена, на которой оно
висело, и входная дверь — всё вдруг одновременно качнулось из
стороны в сторону. Потом комната наклонилась с еще чуть большей
амплитудой, и спустя мгновение вся картинка стремительно метнулась
вверх, а мне навстречу прямо к лицу вздыбился деревянный крашеный
пол. Последнее, что я помню – это перепуганное в зеркале девичье
лицо и ногтями впившаяся мне в предплечье женская пухлая рука.
И — удар по носу.
И следом — дикая боль в голове…
И дальше — абсолютная тишина.
Когда я пришел в себя, то уже лежал в кровати.
Вера, взъерошенная и испуганная, трясущимися руками пыталась
бутылочку со снотворным наркотиком приладить в держатель на стойке,
но бутылочка эта не хотела входить в предназначенное ей место, и
как раз потому, что Вера пыталась ее туда всунуть горлышком кверху,
в то время как их туда обычно пристраивают горлышком вниз.
Ведь капельница «работает» именно так.
А Вера была взлохмачена от того, что уложила в постель меня,
здоровенного, но беспомощного мужика — снова тавтология — без моей
мужской помощи.
Здоровенного мужика?