С какого-то неуловимого момента этот гул постепенно начал
распадаться на отдельные полутона, скрипы, щелчки, стуки, голоса и
другие шумы. Словно просыпаешься ранним утром, глаза еще закрыты, и
ты думаешь, что еще спишь, а все эти шорохи и голоса — они из сна.
Но потом начинаешь понимать, что сон уходит, или даже ушел, и все
эти звуки на самом деле из реальной жизни.
И пора открывать глаза.
Потом был свет.
Блеклый матовый, со временем он превратился в побеленный
потолок, словно невидимый киномеханик навел резкость. И меня это
почему-то не удивило – если я в больнице, то в больничных палатах
потолок и стены обычно какие?
Правильно — побеленные.
Удивило другое: мое зрение довольно быстро обрело эту самую
резкость, и я сумел разглядеть на потолке даже шершавые полосы от
щетки, которой тут когда-то размахивала малярша. Но когда я первый
раз попытался перевести взгляд в сторону, то есть, пошевелить
глазами, то голову пронзила боль такой силы, что я снова потерял
сознание.
Поймал «вертолет»… Тогда и привиделись мне впервые — и ставок, и
военный есаул, и худой в синей футболке… и цыганка.
Какая еще цыганка?
Очнувшись через какое-то время (а через какое время я снова
очнулся-то?), я повнимательнее оглядел потолок и удивился тому, что
вижу едва ли не каждую бороздочку от той самой злополучной
щетки-макловицы.
А все дело в том, что еще со школы я близорук, очки ношу уже
почти сорок лет, и в любой другой раз я этих бороздочек просто не
разглядел бы. Похоже, что глаза очень долго были закрытыми,
отдыхали, поэтому им теперь и видится все достаточно отчетливо.
Впрочем, что они мне так дались, эти шершавины на побелке?
Посреди потолка на длинном шнурке-проводе висел небольшой
матовый круглый плафон. Не батарея дневных ламп, и не
какая-никакая, даже самая простая дешевая люстра, а банальный
матовый шар.
Да, это наша бюджетная медицина.
Палата была большая, четыре-пять коек тут бы стали свободно, но
я был единственным ее обитателем. И моя кровать стояла не у стенки,
как это принято в больницах, а чуть не посередине, «спиной к окну»,
то есть свет проникал в комнату откуда-то сзади. Прямо передо мной
белая дверь, справа от нее на стене довольно большое зеркало в
коричневой деревянной раме. Точнее — в красной, рама была покрашена
такой же красной краской, кстати, как и полы, тоже деревянные, и
мне это даже понравилось. Линолеум — оно, конечно, поэстетичнее
будет, но и деревянные полы тоже ничего. Тем более, что эти —
тщательно отциклеванные, зашпатлеванные, ошкуренные (и это хорошо
видно), и, главное, повторяю, аккуратно выкрашенные.