Как и рама зеркала.
Помнится, ее когда-то так и называли — половая краска. Что-то
среднее между коричневым и красным, и скорее — к коричневому.
Кроме моей кровати и зеркала больше никакой мебели. Хотя нет,
справа от меня стул, а еще дальше сзади — тумбочка, но ее я не
вижу, а лишь догадываюсь, что она там есть, доктор или рыжая сестра
иногда берут с нее что-либо или кладут туда. А слева от меня стойка
с капельницей и каким-то аппаратом, которого я, к слову, тоже не
вижу, и от которого к моей груди тянутся цветные проводки.
Монитора, повторяю, мне не видно, но я догадываюсь, что там
помигивают цифры моего пульса и чертит свой ритмичный график
сине-зеленая неправильная кривая. Такое обычно показывают в
боевиках, когда главный герой вдруг оказывается в больничной
палате, а ломаная линия означает, что он еще жив, и расплаты
злодеям не миновать.
Кстати, о телевизоре. Поначалу я даже не сообразил, чего именно
не хватает в моем поле зрения, и много позже, когда начал нормально
шевелить своими заспанными извилинами, понял, что в палате я лежу
один (спасибо энергичной супруге – позаботилась), а телевизора нет,
и вот это уже непорядок.
Все, на что мог упасть мой взгляд, я разглядел внимательно, до
мелких деталей, но больше всего меня удивило другое — мой слух.
И чего
слыхать-то?
Гулкий и невнятный в самом начале шум со временем рассыпался
разноголосой мозаикой и превратился в конкретные отчетливые звуки.
Я слышал приглушенные голоса людей и скрипы дверей в коридоре,
причем каждая дверь скрипела по-своему. Я мог слышать шаги людей на
улице за окном. Похоже, что палата находилась на первом или втором
этаже. А когда я впервые услышал шум автомобильного двигателя, то
вдруг понял, что это был грузовик. Мне потребовалось всего
полсекунды, чтобы понять: это булькает восьмицилиндровый мотор
ЗИЛ-130.
И это меня – не удивило.
Потом в течение дня было много других автомобильных звуков: я
отчетливо услышал стартер автомобиля УАЗ: ведь только этот,
волговский, двигатель заводится с таким характерным лязгом и только
на ульяновских машинах. Скрип тормозных колодок «Москвича»
невозможно спутать ни с какими другими тормозами…
Автомобили — мне предмет знакомый, но я никак не могу вспомнить,
как меня зовут, кто я и где я, и откуда я знаю, что именно с таким
характерным звуком работает двигатель «Жигулей», в котором не
отрегулированы клапана и так разболтана цепь привода этих самых
клапанов. Мотор буквально звенит…