— Охранник и надсмотрщица, отлично,
— дрожащим голосом прошипела я, размазала по лицу опять хлынувшие
слёзы и крикнула: — Лучше бы ты меня просто в лесу бросил! —
рванулась к двери, вылетела на улицу и побежала, на меня
оглядывались — очень некультурное поведение, эльфы не должны бегать
в городе, если это не вопрос жизни и смерти.
Для меня это было вопросом жизни и
смерти, я не могла оставаться в городе ни минуты, меня всё здесь
раздражало — аккуратные плитки мостовой, ухоженные садики за
низкими заборами, и особенно — прилизанные эльфы, раздери их
демоны, как же я их ненавижу, и теперь наконец-то понимаю, почему.
Высокие, стройные, тонкие и гибкие как ивовые веточки, плавные в
движениях, сдержанные в выражениях, все такие изысканные, что я
рядом с ними всегда смотрелась нечёсаным пугалом, хотя тратила на
свои волосы по полтора часа каждое утро. У меня были веснушки,
двадцать четыре штуки, и отвратительно-жёлтый отлив волос, который
я постоянно видела даже без зеркала, потому что на ресницах он тоже
был, в солнечный день моё поле зрения обрамляли жёлтые блики,
как-то раз я обстригла ресницы под корень, чтобы их не видеть. Не
помогло — мои ровесники раз по десять на день напоминали мне, что я
рыжая-бесстыжая, их родители стыдили их, если случайно это слышали,
но слышали они очень редко — дети умеют быть жестокими незаметно
для взрослых. Мама меня утешала и пыталась убедить, что это ещё не
рыжий, а просто русый с отливом, и что это тоже красиво, но я ей не
верила — легко говорить, когда сама белая как жемчужина. Мама у
меня красивая, настолько красивая, что мне об этом все постоянно
говорят, как будто я не знаю. Я стараюсь не ходить с ней рядом.
Добежав до крайней улицы города, я
уже видела лес, но пройти к нему не могла, пришлось обходить ещё
семь домов, демонстрируя свой распухший нос и красные глаза целой
толпе удивлённых эльфов, чинно работающих у себя в саду. Они меня
тоже бесили, они даже в саду умудрялись выглядеть так, как будто
только что из салона — причёски гладкие, одежда сидит идеально,
лица постные, как суп без мяса. Мясо, кстати, из всей моей семьи
ела только я, какой ужас.
Семь домов наконец кончились, я
свернула на тропинку и опять побежала, чувствуя, как вливаюсь в лес
и наполняюсь его спокойной подвижной силой, лес тонко чувствовал
малейший ветерок и чутко следил за солнцем, но при этом держался за
землю огромной системой корней, прочной и раздольной, лесу никто не
смел приказывать, он был сам себе хозяин.