От неожиданности я замолчал, не
нарушила тишины и Женя. Долго стоял, таращась в темноту, и держал
телефон у уха, пока девушка наконец не прервала
связь.
Бас нашел изящный способ передать
мне код. Если, конечно, Евгения работала на Карабаса. Или – только
на Карабаса. Мне не могли открыто приказать взломать сеть, но
подтолкнуть – вполне. Хотя все равно был нужен мощный источник
энергии, чтобы пробраться в сеть корпорации. И моя паутина для
этого не годилась...
За размышлениями я не заметил,
как оказался вблизи каменоломни, где встретил парня-философа.
Включив фонарик, полез в расщелину. Остановился перед стенкой,
которую пытался пробить юноша. Вернее, тогда здесь была стенка, но
сейчас фонарь освещал выломанный лаз. Парень все же добился
успеха?..
Я переступил остатки кладки,
поскользнулся на влажной ступеньке. Посветил фонарем – подножье
крутой лестницы терялось внизу. Любопытство быстро одержало верх
над инстинктом самосохранения. За последние годы он у меня
частенько сбоил.
Спуск оказался проще, чем
представлялось сверху, я легко спрыгнул с нижних ступенек. И, не
обращая внимания на хлюпающие под ногами лужи, пошел вглубь
змеящихся ходов пещер. Окутало странное чувство уюта – темнота и
всплески воды создавали привычную рабочую атмосферу туба. Разве что
температура была ощутимо ниже. Автоматически переключившись в
полумедитативное состояние, я выпустил наружу заскучавшего без дела
паука.
Тоннель постепенно расширился,
открывая неожиданно просторную пещеру – размах такого холла мог бы
удовлетворить и запросы «Кокона». Добавить бы еще пару античных
статуй и бассейн, наполненный шампанским. Свет фонаря выхватил
причудливые переплетения сталактитов и сталагмитов, и я разглядел в
них недовольные лица недавних посетителей Карабаса – рябое
моложавое лицо и жестко очерченное безэмоциональное гостя постарше.
Воображение разыгралось на полную катушку.
Паук уверенно вел тело: ступеньки
наверх, обойти колонну сталагната справа, нырнуть в крайний
проход. Уходить из нарядной пещеры не хотелось, но паук упрямо
тянул дальше и оставил в покое, только когда я оказался на пороге
круглой, как яйцо, ниши. Здесь было сухо и тепло. А в центре на
постаменте возвышался каменный конус. Не меньше двух метров в
высоту, конус был украшен замысловатым ромбовидным
узором.