Хмурый тип в зеркале стал мрачным.
Несмотря на парадную форму, вид он имел зловещий и какой-то
откровенно бандитский. Возможно, всему виной гладко выбритая голова
со следами ожогов, и косой шрам, рассекший нижнюю губу и подбородок
на две неравные части.
И последний штрих, массивная золотая
цепь, подтверждающая новый статус. Поздравляю, старик. Мы достигли
своей мечты.
Когда-то давно у меня была мечта.
Наивная, недостижимая мечта заслужить, завоевать, заполучить это
звание. И вот я Первый рыцарь империи Эдан, главнокомандующий
рыцарей… и я же последний.
Покончив с орденами, я покинул свое
пристанище. В ставшей на время штабом армии империи городском
магистрате было на удивление тихо. Сбежав по ступенькам, я
остановился перед массивными дверьми. Унял дыхание и степенно вышел
на городскую площадь, чтобы тут же попасть под прицелы сотен и
тысяч пар глаз.
- Старик.
- Смотри, Старик.
Шепотки пошли по толпе, волной
прошлись по площади и смолкли где-то ближе к двум черным громадам
самоходных осадных бомбард. Чтобы протащить их в центр города, на
их последние позиции, пришлось снести часть главного городского
храма. Целой осталась только колокольня, да и то потому, что на ней
разместили корректировщиков. Боги нас давно оставили, в отличие от
сверхтяжелой артиллерии.
Медленно спускаясь по ступенькам, я
внимательно рассматривал собравшихся на площади людей. Как их много
и как же нас мало. Сержанты в тяжелой самоходной броне. Латники в
зачарованных латах. Артиллеристы с посеревшими от пороха лицами.
Ополченцы, одетые и вооруженные чем боги на душу положат. Три
оруженосца, которым не суждено стать рыцарями. Два рыцаря, которым
не стать паладинами. И одинокий последний паладин. Первый и
последний рыцарь империи, Гарн Вельк, по прозвищу «Старик». И
ничего, что этому старику нет и тридцати.
Все они ждут от меня чуда. Напрасно.
Лимит на чудеса исчерпан. И обманывать я их не стану.
Добравшись до спящего «Феникса», я
хлопнул верного друга по изрезанной рунными цепочками пластинам
брони. Бодро перебирая ногами по скобам лестницы, забрался наверх.
Открыл люк и замер.
Нет, так нельзя. Надо им что-то
сказать. Сегодня я образец для подражания, легенда, знамя – первый
рыцарь.
Я выпрямился в полный рост, еще раз
медленно окинул внимательным взглядом площадь, словно пытался
сосчитать собравшихся. Как много нас и как нас мало. Жалкие остатки
некогда великой армии, империи и целого народа. Набрал в грудь
воздуха и начал: