Хозяин…
Я не знаю, кто это. Ильреен никогда его не видела. Она считает, что он из другого мира. Это просто невероятно бояться ярлыка, навешанного прозвища кукловода, сокрытого пеленою тайн.
Я едва не забыла про мальчика, но Рея толкнула изнутри, заставляя посмотреть на него. Огромные глаза широко открыты.
– Я должен извиниться, так обязывают традиции. – сказал ребенок высоким, ломающимся голоском.
Ууууу. У него еще и переходный возраст?!
– Я не принимаю дань твоих традиций. – отрицательно качаю головой. – Ты должен извиняться, только если чувствуешь вину и действительно сожалеешь.
Я думала, что встать еще прямее не возможно. Но мальчик приподнялся на хвосте и вытянулся в струнку.
– Тогда мне нечего вам сказать.
Кеверник не выдержал. Обычно хладнокровный демон взъярился.
– Щенок, думай, с кем говоришь! – и приподнял мальчишку за грудки.
– Не стоит, Кеверник. Он всего лишь мальчишка. Пусти его. – как-то устало произнесла я.
Удивительно, но демон послушался и как нашкодившего котенка, выкинул мальчика за порог.
***
Наконец, засмеялась и тут же скривилась от боли. Целитель не сказал ей, что боли фантомные, что ее человеческое тело перестроилось, а вот восприятие так и осталось человеческим. Старый пройдоха и через щиты разглядел связь с миром.
Она смотрит на меня своими карими глазами, которые кажется, посветлели от смеха. Что происходит в ее голове, я уже не узнаю. Она стала сильнее за эти два дня и каким-то образом смогла поставить свой собственный ментальный щит. А может и вовсе какую-то защиту. Ильреен с ней.
– А пойдем на балкон. – предлагаю маленькой человечке, которая так необходима этому миру.
– Здесь есть балкон? – удивленно спрашивает она, приподнимая брови.
Скалюсь, по-другому и не скажешь. Горный народ умеет строить такие здания, в которых двери не заметны, а стены подчас и вовсе не видны. Особенно хорошо получается строительство, если удается упросить гномов поработать часок, другой с камнем. Дивный народец умеет повелевать твердыми породами.
Зачаровав ее нервные импульсы, поднимаю из постели. Она тихо шипит.
– Бесит.
– Терпи. – беру ее за руку.
Несколько шагов по толстому ворсу ковра и мы перед обычной каменной стеной. На ее лице непонимание. Но не проходит и минуты, как морщинки на лбу разглаживаются. Я уверен, она видит механизм, хотя еще рано, но не мне судить. Легкое касание к холодному камню и стена теряет свои краски. Становится прозрачной, и вот уже мы стоим на пороге небольшой площадки, с которой открывается прекрасный вид.