– Лысая.
– Это я, как ни странно, уже вижу.
– Кликуха у меня такая, дурень. Погоняло.
– Я предпочитаю называть людей по именам.
– А на хера тебе моё имя сдалось, очкарик?
– Неужели просто его назвать труднее, чем щетиниться, как дикобраз?
Лысая поморщилась, прошла мимо Истомина, едва удержавшись от того, чтобы задеть его плечом, и стала спускаться.
– Паша меня звать. Полное – «Павлена».
Истомин тоже стал спускаться. Пашка чувствовала на себе его взгляд, но игнорировала.
…Неприятности никак не желали оставлять её одну, или хотя бы приходить по очереди, а не валиться всей кучей с небольшим интервалом. Выйдя из подъезда, Лысая заметила на другом конце двора странную компанию из трёх человек, один из которых – невысокий паренёк в очках – явно подвергался какому-то давлению, потому что двое зажимали его в угол.
Приглядевшись, Пашка узнала одного из них: это был Ванька Овощ, у которого вся мозговая жидкость уходила в подкожный жир. Парень был невероятных размеров, и при других обстоятельствах точно пошёл бы в сумо – а пока что подрабатывал гопником.
Пройдя к ним несколько метров, Лысая узнала и парня, которого они зажимали: тот самый брат побитого Киром боксёра. Не везло ему на дворовые приключения.
– Э, Овощ, – крикнула она, и Ванька обернулся всем телом: жирная его шея функционировала с большим трудом. – Отстань от него.
– Лысая? – изумился тот. – А чё он, кореш твой или чё? Я вообще, я без проблем, – он повернулся и похлопал паренька по плечу здоровой лапой, – повезло тебе, пацан, на сегодня… Погнали, Вася, отседова…
– И не лезь больше к нему. У него брат боксёр, въебёт тебе, – пригрозила Пашка уходящему Овощу. Тот не обернулся: услышал ли?..
Школьник смущённо засопел.
– Откуда ты знаешь?
– А? – не поняла Пашка.
– Про брата моего.
Поняв, что чуть не прокололась, Лысая по-быстрому соврала:
– Да я просто от себя напиздела. Овоща не бойся, он тебя больше не тронет.
– Спасибо.
Кажется, ту нелепую попытку извиниться парень не помнил – либо тогда просто не разглядел хорошенько Лысую. Как бы то ни было, никаких признаков, что он её знает, он не подавал.
Пашка сделала попытку широко улыбнуться – и у неё получилось.
– Я Лысая! Давай лапу.
– Павел, – он неуверенно ответил на рукопожатие.
«Тёзка, надо же».
– Ладно, бывай, Павел – сказала Пашка, вскинув руку на прощание. – Аккуратнее будь! И брату привет.